- Кто-то плыл тут раньше нас…
- Плыл? - спрашивает Леночка.
- Да, плыл. Видишь, конец сети спутан.
- Рыба. Это она плыла.
Я втягиваю конец в лодку и чувствую, что тащу тяжёлое и живое, кто-то дёргает сеть. Я приподнял эту тяжесть и, когда она упала в лодку, увидел две большие рыбины. Так вот кто спутал конец сети.
- Лини!
- Золотистые? Да?
Я взял одного и другого, и, когда повернулся и протянул руки, чтобы показать рыб, лучи восходящего солнца уже скользили по рукам.
- Золотистые! Золотистые! - воскликнула Леночка.
Кроме линей, в сеть попали пять карасей золотистых и три серебристых.
- Тех раскрашивало солнце, а этих луна, - придумала Леночка.
Солнышко отчаливает от одного края небесного моря и плывёт к его середине. Кудрявые июльские облака глядятся в наше озеро. Мы идём на вёслах бесшумно и колеблем, точнее - чуть-чуть пошевеливаем отражённые облака.
Из-под широкого листа лопуха появился утёнок и поплыл впереди нас. Его неширокая грудь слабо разрезала воду.
Наша лодка следовала по пятам, однако недолго. И хотя он не больше недели живёт на свете, нырнул так ловко, словно много лет учился этому делу.
Он нырнул в чистую воду, на глубоком месте, где не было ни одного лопуха, ни одной травинки и только в далёкой-далёкой глубине виднелось отражённое облако.
Я удивился:
- Куда подевался? Странно. Ему не за что зацепиться под водой. Чисто. Ни травинки.
Лодка не двигалась. Леночка долго смотрела в воду, словно хотела обыскать глазами всю глубину, но утёнка нигде не было видно!
- Он заплыл за облако. Когда солнце заплывёт за облако, оно не золотится, мы его не видим.
Я попытался разъяснить:
- Там тоже держаться надо.
- Он возьмёт в клюв края облака и будет держаться.
- Но облако - лишь отражение.
- Он возьмёт в клюв край отражения и будет держаться. Он такой физкультурник, - сказала Леночка и два раза с явным лукавством заглянула в мои глаза.
- А если наш физкультурник оборвётся, то куда он упадёт?
- Не оборвётся. Физкультурники ловко держатся.
- Ну, а если край облака, край отражения, оторвётся?
- Нет.
- Ну, а если? - ставлю я настойчивый вопрос.
- Тогда утёнок упадёт по ту сторону, за облако, за отражение, вниз. Скажи, кто-нибудь падал вверх?
За разговором текли, как весенние ручейки, быстрые минуты.
Солнышко уже проплыло по небесному морю не меньше, чем наша лодка по озеру от того места, где стояла сеть. Камышины по-прежнему чуть-чуть кланялись. Неслышный и невидимый ветерок повернул нос нашей лодки.
Мы снова лицом к сети. Над нашей сетью что-то плескалось, мы видели, как ныряли и снова выпрыгивали поплавки.
- Большая рыба, - слышится вкрадчивый шёпот.
И я в ответ тоже почему-то шёпотом говорю:
- Большая. Наверно, щука.
Я нажал на вёсла.
- Тише, тише, не плескайся очень.
Я рассмеялся:
- Щука не птица - не улетит.
Подплыли.
Поплавки ходуном заходили.
Опять шёпот:
- Большущая!
И вот предполагаемая щука вынырнула вместе с поплавками:
- Крылатая!
- Утка!-кричит Леночка, считая больше ненужными никакие предосторожности.
Всё объяснилось: крупный утёнок раннего выводка, ныряя, попал в верхнюю часть сети - около поплавков и потому так легко волновал снасть. Я хотел освободить утёнка, взять его, как берут рыбу из чулка режевой сети. Ничего не вышло. Он слишком запутался, продевшись в ячеи шеей и перепончатыми ногами.
Попытка порвать нити окончилась неудачей. Сеть новая, крепкая. Разрезал бы. Ножа не было.
- Зубами! Зубами! - звучит приказ ребёнка.
Особенно неудобно было перекусывать нитку на шее и на клюве. Костяной холодный носик дотрагивался до моего лица.
- О чём он думал сейчас?
- Он думал, что его скушают, - ответил я. - Лиса, хорь или колонок - только попадись им, непременно скушают.
Я разорвал нити и освободил пленника. Погода стояла чудесная. Мы сделали замечательную прогулку по небольшому, но волшебному озеру, в котором поместилась, отразившись, синь всего неба с его солнцем и облаками. А маленький широконосый житель озера - утёнок - был такой доверчивый, что мы решили дать ему полную свободу. Я предоставил ему место на дне лодки у моих ног и сказал:
- Хочешь, живи с нами, хочешь - с камышами.
Утёнок стоял, как бы раздумывая, с кем жить.
И, наверно, хотел сказать:
«Видно, вы не плохие существа!»
- Он будет помнить добро, - прошептала Леночка.
«В самом деле, сидит, как домашний», - думал я. Утёнок ловко прыгнул на борт и уселся на нём.