- Большая птица, много запаху оставила… Это запах улетевшего тетерева…
- Птица есть, - зная свою собаку, сказал я с такой уверенностью, что Коля тоже поспешил взяться за ружьё.
И ещё один черныш с таким же металлическим треском взметнулся вверх.
Картина шумного взлёта краснобровой птицы навстречу лучам, хотя и полдневного, но косого осеннего солнца, захватила дух. Но радость оказалась кратковременной.
Моё ружьё было послушно мне много лет, оно было для меня почти живым существом. Не раз я ловил себя на разговоре со своим стальным комлатым другом - со своей бескурковкой. После удачного выстрела я говорил ей:
- Точная работа! Делаешь не в службу, а в дружбу.
Моё плечо никогда не чувствовало тяжести ружья. В лесу, в поле, на широких весенних разливах оно доподняло меня. В его стволах были постоянно заготовлены два грома - два моих повелительных голоса.
И сегодня оно впервые мне отказало. Я даже не услышал щёлка внутренних спрятанных курочков. А тетерева продолжали взлетать. Их было около десятка.
Обращаясь к Фингалу, я сказал:
- Так-то, друг, ты хороший пёс. А я - хуже щенка лопоухого.
Приставив ладонь к своему правому уху и как бы удлиняя его, добавил:
- Да, хуже такого лопоухого… Все улетели!
А Коля? Какая редкая возможность представлялась ему испробовать свои силы по матёрым чернышам. Надолго хватило бы рассказов о том, как упали один за другим пять петухов в новом поворонённом пере, пять тяжёлых, краснобровых.
Но и у Коли вышла заминка: изношенный, побывавший на мокрой охоте бумажный патрон, с трудом вложенный в патронник, дал осечку.
Но что же случилось с моим ружьём? Я раскрыл его, и выбрасыватели, сухо щёлкнув, вытолкнули пустые гильзы.
Всё объяснилось. Вспомнился недавний привал и стрельба по картошке. Из ружья стреляли, но ружьё не зарядили. И я наводил в тетерева незаряженную, лишённую на этот раз голоса бескурковку.
Горечь от ошибки выветривалась. Коля напомнил:
- А вы говорили, что в конце сентября тетерев не будет ждать, пока собака выследит и встанет, указывая направление носом. Вот они сидели.
- Видно, сегодняшняя высокая температура, необычная для конца сентября, изменила поведение птиц.
- Значит, не всё потеряно, - обрадовался Коля, - до вечера ещё найдём.
- Напрасные надежды. Это было в полдень - в самую жаркую часть сегодняшнего дня. А к вечеру похолодает. Тетерева не пустят.
Отказавшись от соблазнительного отдыха на берегу ручья, мы направились к дому.
Коля наполнил флягу ключевой водой, а я, взмахнув рукой по направлению к городу, скомандовал Фингалу:
- Вперёд!
Возвращаясь, мы с трудом преодолели шесть глубоких логов. Утром подъёмы не казались крутыми.
А сейчас они стали для нас намного круче. Усталость усиливалась сознанием, что охотничьи сетки пусты. Преодолев крутизну последнего лога, мы увидели табунок тетеревов. Они открыто паслись на гречишном поле, но, заметив нас, взлетели, хотя расстояние до нас было не менее пяти выстрелов. Коля отметил:
- Вы правы.
Выйдя на шоссе, Коля глубоко вздохнул:
- У-ух, ноги не хотят идти. Хорошо устал, - сказал он, усаживаясь на бережок канавы на обочине дороги.
Я не замедлил последовать его примеру.
У наших ног в сухой канаве положил голову на лапы Фингал.
- Удивительно! - звенел голос товарища.
- Что, закат удивительный? - спросил я.
- Смотрите сюда! -Он протянул руку к Фингалу. Из его пасти высунулись серенькие шевелящиеся пёрышки - это было крылышко.
Я приказал Фингалу освободить птичку, и она побежала вдоль канавы, волоча правое крылышко.
Коля поймал её и объявил торжествующе:
- Перепёлка! Это подарок для Леночки! - И он провёл рукой по косматой трёхцветной шерсти лаверака.
Обласканный пёс отправился к телеграфному столбу и возвратился оттуда с другой, но неживой перепёлкой.
Коля недоумевал:
- Почему? Отчего?
Я десятки раз находил под телеграфными проводами разбившихся насмерть перепёлок. Губит их прямой, как пуля, и быстрый полёт. Перепёлка даже днём может врезаться в провод, не успев изменить линию направления.
Вместо объяснения я задал Коле несколько вопросов. И он ответил прямо, как отвечают на экзамене:
- Перепёлка - птица перелётная. Отлетает в тёплые края осенью и прилетает к нам весной.
- Отлёт и прилёт идёт ночью.
- Теперь ясно. Одна перепёлка разбилась насмерть, другая - поранила крылышки. Однако, почему другие перелётные птицы не разбиваются.
Я поведал любознательному товарищу, что утиные, гусиные и других птиц перелёты проходят на больших высотах, выше сети проводов. Чем крупнее птица, тем на большей высоте она перелетает…