Я стал обшаривать помещение. Вот так и зарабатываешь на жизнь. С кем поведешься, от того и наберешься, а частный шпик копается в помойке.
В ванне к умывальнику прилипли обесцвеченные волосы. Мокрый бюстгальтер и трусики висели на трубе душа. Оконце без занавесок выходило на свалку, где ржавели остовы автомобилей, жестянки из-под пива валялись разбитые бутылки, разбухшие от дождя матрацы и ржавые кроватные сетки.
Обыск ванной не дал ничего интересного. В комнате мне повезло больше. Возле двери стоял металлический шкаф, который кто-то попытался украсть, оклеенный теми же обоями, что и стены. В нем висели платья Ирмы и еще платья на какую-то крупную женщину. Я догадался, что они принадлежат Зене.
Я копался в шкафу, чтобы убить четверть часа до прихода Ирмы. Сам не знаю, что я искал.
Я прошелся по верхней полке за шляпными коробками. Рука наткнулась на какое-то препятствие. Я снял коробку и продолжил работу. Это было довольно хитрое устройство. Требовалось одновременно нажать вверху и потянуть вперед, чтобы стена отодвинулась на петлях.
Там была шкатулка, в каких хранят драгоценности. Я открыл ее. Все стало ясно. Ирма или ее подруга по комнате были наркоманки. Погнутая ложечка с дном почерневшим от копоти, шприц и длинная резиновая трубка, которой обматывают руку, чтобы выступили вены. Там был еще пакет ваты и пузырек со спиртом для стерилизации и против возникновения безобразных синяков на руках и бедрах. В маленьком белом пакете содержалось достаточно белого порошка героина, чтобы выдать билет в рай принявшему его.
Я начал соображать. Похоже, Ирма берет деньги у Кэгмена, чтобы оплачивать свое пристрастие. Я сунул шкатулку под кровать, закрыл дверь в туалет и стал ждать.
По гравию проехала машина и остановилась. Мужские и женские голоса весело переговаривались. Как я прикинул — четыре человека. Потом по веранде простучали каблучки и вошла Ирма.
Она поздоровалась с наигранной улыбкой, сказала: «привет», включила лампу на ночном столике и выключила верхний свет.
— Не люблю яркий свет, — объяснила она, — ты не против?
— Вовсе нет. Мне тоже так нравится.
Как и все наркоманки, она чувствовала бы себя лучше, надев черные очки.
Она зевнула и потянулась, четко обозначив длинную зрелую линию своей груди. Платье поднялось обнажив полные белые бедра.
Все это было на продажу. Я подумал сколько времени понадобиться, чтобы наркотик превратил ее в отвратительную развалину.
— Я очень устала, — сказала она. — Не привыкла к работе портье.
Она прошла в ванную.
— Это так тяжело? — спросил я ее вслед. Она мыла руки. Дверь была приоткрыта.
— В общем-то не очень. Портье лежит с гриппом, какие-то вирусы или как их там… Я помогаю Кэгмену только временно.
Она закрыла дверь. Зашумела спускаемая вода.
Я развалился на постели и ждал. Она появилась в дверях ванны в одной комбинации. Сцена как из сексфильма. Я сказал:
— Будь добра, закрой наружную дверь, а то я не люблю не запертых домов.
Она захохотала как будто я доверил ей неприличный секрет, шагнув к двери она заперла ее на задвижку и задернула темно-зеленую штору. Потом включила проигрыватель. Составить нам компанию предстояло Синатре. Я засмеялся.
— Чем ты занимаешься детка? У тебя очень удобный матрац.
— Ты что-то торопишься, парень. — Она закурила сигарету и выпустила дым в мою сторону, чтобы дать мне понять, что может и принять мое предложение. — Как насчет холодного пива?
— Спасибо, только предлагаю это оставить на потом.
И заулыбался как можно глупее.
— Иди сюда, поболтаем немного.
— Почему бы и нет, — сказала она, устраиваясь рядом и положив руку на мое бедро.
— Не знаю, почему ты мне так приглянулся, — проговорила она сахарным голосом маленькой девочки.
Потом она засмеялась.
— Кэгмен сказал, что ты хороший парень, наверное поэтому.
Она прищурилась и выражение ее лица стало выжидающим.
— Он сказал, что ты хороший парень и у тебя водятся деньжата.
— Кэгмен не все обо мне знает, — сказал я серьезно. — Мир полон всяких неожиданностей. Ты-то должна это хорошо знать.
Она с удивлением посмотрела на меня.