— Это твоё обучение во сне не перестаёт меня удивлять, — покачал он головой. — Как и твои амбиции. Но… Свободный капитан без амбиций, все равно что рыба без плавательного пузыря! Пусть будет так! Ты, Теодор Лаграндж, рождённый десятого дня месяца Сивана от шестьсот шестьдесят второго года новой эры, поступишь в Морскую Академию Торвиля в этом году, — патетично произнёс он, а затем, улыбнувшись, добавил: — А я, твой заботливый папуля, тебе с этим помогу!
Именно на этой торжественной ноте дверь столовой отворилась. Чеканя шаг, к Лагранджу подошёл дворецкий Григорий, тот нахмурился.
Старый дворецкий склонился над ухом господина и зашептал. Слух у моего нового тела оказался острее, чем у прежнего, так что мне удалось разобрать часть фраз:
«Ночное происшествие»… «Стражи-дознаватели»… «Поговорить».
— Понял, — сдержанно ответил мой приёмный отец. — Проводи их в кабинет и подай чай. Скоро буду.
Дворецкий с поклоном удалился. Лаграндж задумчиво вытер губы салфеткой и повернулся ко мне.
— Сынок, когда закончишь с трапезой, Григорий проводит тебя в библиотеку. Я хочу, чтобы ты продемонстрировал ему свои знания. Нам нужно как-то определить твой уровень, составить твой план обучения. Может быть, часть нужных знаний подготовить, чтобы дать тебе их во сне? — задумчиво проговорил он и мотнул головой. — В общем, ты меня понял.
Мои общие знания впечатлили Григория. А библиотека Лагранджа, в которой стеллажи с книгами поднимались на высоту в пять метров, впечатлила уже меня. Я в очередной раз убедился, что мой приёмный отец не только не чужд моде в одежде, но и следит за новинками в разных сферах науки и культуры. Материалов, чтобы заполнить мой восемнадцатилетний пробел в знаниях, в особняке хватало с достатком.
После импровизированного экзамена и моего знакомства с библиотекой, старый дворецкий удивил меня, сказав, что дальше по плану у нас тренировочный рукопашный бой, к которому необходимо переодеться.
Так что спустя пятнадцать минут я, облачённый в широкие тканевые штаны и рубаху, подпоясанную кушаком, стоял напротив старика, одетого точно так же.
— Я начинаю, юный господин, — вежливо сказал он и рванул вперёд.
Он удивил меня во второй раз, оказавшись настоящим мастером. Я едва успевал уклоняться от его быстрых ударов руками, а удар старика пяткой с разворота я и вовсе едва не пропустил.
Пришлось собраться, полностью сконцентрировавшись на противнике.
Но максимум, что я смог сделать — подцепить ногой его ногу и заставить попятиться. Мой прямой удар ногой в грудь после этого манёвра, старик успел встретить блоком.
— Фух… — выдохнул Григорий. — Отличный бой, юный господин. Заставили вы меня понервничать.
— Не стоит прибедняться, если кому и пришлось туго, так это мне, — хмыкнул я. — Особенно, когда вы начали поднимать темп. Но, полагаю, я и этот экзамен прошёл?
— Совершенно верно, юный господин. Но, как и с вашими знаниями, я рекомендовал бы вам не останавливаться на достигнутом.
— И не собираюсь. Вы ведь окажете мне честь обучать меня и в дальнейшем?
— С радостью, юный господин.
Мне действительно хотелось и дальше тренироваться с ним, пока я живу в поместье Лагранджа. Этот бой указал мне на одну необычную проблему — скорость моего мозга и тела не синхронны. В обычной жизни или даже во вчерашней стычке с посредственным бойцами-охранниками это было почти незаметно. Сейчас же я понял, что восприятие прошлого тела уступает возможностями нынешнего.
А это значит, у меня есть хороший потенциал для роста.
Остаток дня я был почти на самообеспечении — Александр Лаграндж ещё в обед сказал, что ему нужно уехать по делам, и что не факт, что он вернётся сегодня до ночи. Так что я с чистой совестью погрузился в чтение, обосновавшись в библиотеке.
Когда меня начало клонить в сон, я отправился в свою комнату спать. В коридоре, точно чёртик из табакерки, появился Григорий, поинтересовавшись, нужно ли мне что-нибудь. Он, что ли, как услужливый дворецкий, не может позволить себе уйти спать, пока кто-то из господ бодрствует? Пол-одиннадцатого доходит, боевой старик мог бы уже и отправиться на боковую.
Поблагодарив его за службу и отпустив к себе, я таки добрался до своей комнаты, умылся и бухнулся на огромную мягкую кровать.