- Ну что Вы, Иван Данилович. – Манерно протянула Юна, не спеша расправляя платье и усаживаясь обратно в кресло. – Это наши женские секреты. – И тут вдруг весело подмигнула Тимуру и рассмеялась. Невозможно было не поддержать ее звонкий заливистый смех, и спустя секунду мы уже все веселились от души.
А в ней-то, в душе, уже осторожно позванивал колокольчик, настойчиво предлагающий поспешить.
* * *
Глава 24. ч.3
Мы и сами уже видели, что прошедший урок только подстегнул силу Тимура. И теперь она активно бурлила в поисках выхода.
Срочный совет заинтересованных лиц, а по сути все тот же состав в лице Данилыча, Юны и меня рядышком, решал вопрос с поездкой на базу.
На самом деле, с Юной мы могли провести установление связи и здесь, но я была категорически против этого. Этот день должен запомниться юноше навсегда.
А что может запечатлеться в памяти ярче, чем путешествие в сказку?
Контакт с Планетой, разве не сказка? И предвкушение этого, и волнение, и ожидание… Да ни за что я не поменяла бы свою первую поездку к месту силы на непонятный ритуал, проведенный где-нибудь здесь.
После некоторых размышлений, Иван Данилович согласился со мной. Тем более, вскоре ему так или иначе предстояло ехать на базу. Чуть сдвинуть поездку ближе, и дня через три-четыре мы можем вылететь все вместе.
Договорившись о поездке, Данилыч извинился и ушел, оставив нас втроем.
- Тимур, а тебе аванс выдали? – Вдруг всполошилась я. А то легко жить, когда совсем не думаешь о деньгах. У него-то дома еще семеро братьев и сестер.
- Да – насторожился юноша – выдали. Тебе деньги нужны?
- Да нет – улыбнулась я – беспокоюсь за твоих. Нелегко там отцу приходится с такой семьей. Ты деньги смог перевести? Если нужно, я Василия могу попросить, он переведет.
- Это да – облегченно выдохнул он и широко улыбнулся, вспоминая семью – трудновато. Теперь вот хоть я помочь могу. А деньги я отправил уже. Мне Темир Анварович помог. Только… – он замялся, не зная, как сказать о своей проблеме. Но тут я вспомнила его легкую курточку и перехватила инициативу, чтобы не смущать парня еще больше. Откуда у него теплая одежда, там в Крыму и зимы-то настоящей нет.
- Тимур, я забыла тебе сказать, все расходы по поездке оплачивает школа. А поскольку мы едем в Сибирь – я поежилась – а там холодно, то завтра нам надо поехать за теплой одеждой. И это тоже за счет школы. Приходи к нам к обеду, хорошо? Сразу после обеда и поедем.
Облегчение явно читалось на лице Тимура. Не пришлось ему позориться перед Юной из-за отсутствия денег. А она сидела и с безмятежным выражением лица смотрела на нас.
- А меня с собой не приглашаете?
- Юна? – Выдохнула я, представив шоу «Юна в магазине», – ты за покупками собралась?
- И чего ты так всполошилась? – Лукаво улыбнулась она, легко считав мой мысленный переполох – я умею себя вести в общественных местах.
Тимур непонимающе смотрел то на меня, то на нее, пытаясь понять что-нибудь из нашего короткого диалога. Бедный юноша, куда ему! Я сама себя не всегда понимаю. А уж нас двоих понять разве что Данилыч может. Юна едва слышно рассмеялась. И как только ей удается так легко смеяться? Я специально пыталась потренироваться, ничего не выходит. Не получается смех едва слышным шепотом.
- Не грузись, Маша. – Вот нахваталась словечек! – Я не могу поехать. Просто пошутила.
Шутница ты моя. Я уже не знала, как ее отговаривать. Интересно, как бы Тимур себя чувствовал, примеряя штаны и показываясь в них девушке? Скромный он у нас мальчик. Не радость от обновок, а пытка получилась бы.
- Ладно, проехали – буркнула я. И услышала прозвучавшее лично для меня – а сама-то где общаться училась? – Ух, язва! Никуда от нее не спрячешься. Только и слышу бесконечные «хи-хи».
Юна грациозно поднялась и пошла к выходу. Тимур, быстро простившись, последовал за ней. Вот и ладушки. Мне еще финансовый вопрос решить нужно. А то наобещала тут человеку.
Я переговорила с Данилычем, и он подтвердил, что все расходы берет на себя даже не школа, а Институт. И завтра он передаст Василию расчетную карту. Все, с делами закончили. Теперь Ванька.
* * *
Несколько дней пролетели в бесконечной суете, я с трудом урывала обещанные Ване часы, взяв с Мити обещание, что он обязательно будет гулять с Ванюшей каждый день, пока меня не будет.
И вот втроем мы бодренько выпали из самолета.
Сибирь встретила нас чистым новогодним снегом. Крупные хлопья медленно опускались на землю, пока еще тонким слоем укрывая ее черноту.
Давно я не видела такого чистого снега и настолько крупных ажурных снежинок. Сразу захотелось, как в детстве, поднять кверху руки и ловить варежками кружащиеся звездочки.
Вот до чего сложная жизнь! То ребенок лезет вперед меня, так, что стыдно иногда становится. То, напротив, старая кошелка дает о себе знать. Какая же я теперь настоящая?
* * *
Путь до базы был мне знаком, но бывала я здесь только летом. А сейчас впервые в жизни я попала в настоящую сказку. Белая земля, белые кружевные деревья, и даже в воздухе плавают миллионы белых снежинок. Я всю дорогу ехала, прилипнув к боковому окну, за что едва не поплатилась разбитым носом. Кстати, Тимур тоже с не меньшим интересом смотрел в окно. Он, конечно, не только видел, но и своими ногами обошел немало мест в родном Крыму, и мощных деревьев там не счесть, но чтобы вот так, сплошной стеной стояли высоченные прямые как мачты сосны! Дух захватывает, когда машина едет между двумя живыми стенами, словно по ущелью.
Мы не могли налюбоваться и могли бы ехать еще сколько угодно по этой зимней красоте. Но наш уазик выскочил на открытое место, а вскоре показалась и база.
На особую встречу мы не рассчитывали. Постоянно здесь проживали лишь водитель Антон, он же подсобник на все руки, да дальняя родственница Данилыча, Валентина. Но теплая постель и горячая еда были гарантированы.
С дороги мы сразу попали в баньку, которая уже встречала гостей распаренными вениками.
- А можно, я первая? Я быстро. А то знаю я вас, как засядете на два часа!
Это я поспешила с банькой. Запросившись первой, я не поняла, почему Данилыч с Антоном ухмыляются. Валентина лишь улыбнулась и, взяв меня за руку, повела за собой. Пройдя по короткому крытому переходу мы попали в предбанник. Пахло свежими вениками, ароматной смолой и еще чем-то неуловимо знакомым. Я вопросительно взглянула на женщину и начала расстегивать кофту.
- Машенька, подожди минутку. Ты посмотри сначала, а потом уже решишь, сейчас тебе мыться, или попозже.
Я ничего не поняла, но раздеваться не стала. Валентина снова взяла мою руку и легонько потянула к двери в парилку.
Боже! Это баня?! Из приоткрытого дверного проема хлынул густой горячий пар, за которым ничегошеньки не было видно. При первом же вдохе горло перехватило раскаленными щипцами, воздух застрял на полпути, не в силах протолкнуться ни туда, ни обратно, слезы градом полились из глаз, лицо моментально вспыхнуло, словно я сунула голову в кипяток. Отшатнувшись, я едва не сбила с ног свою провожатую, зацепилась ногой за стоящий у стола табурет, побалансировала секунду, и все же растянулась, больно ударившись коленом. Охнувшая женщина пыталась поймать меня, но я оказалась проворнее, упала быстрее, чем она меня подхватила. Все. Я не выдержала и позорно разревелась, сидя на полу и потирая ушибленное колено. Вот теперь я точно знаю, что в пекле преисподней будет полегче.
Валентина наклонилась, подняла меня на руки и так и понесла, зареванную и шмыгающую носом. А еще расстроенную и виноватую. Они, конечно, гады, отправили ребенка на погибель, но и я поделом получила. Нечего соваться поперед батьки в пекло. Тут я даже плакать перестала, задумавшись. Вот, оказывается, откуда эта поговорка.
По пути обратно женщина виновато объясняла мне, что первый самый горячий пар и его даже мужчины не все выносят. А женщины парятся уже, когда парилка немного остывает, градусов до пятидесяти-пятидесяти пяти.