Краснота мигом от Игнарова лица отхлынула, и улыбка пропала.
— Хочу! — решительно заявил он.
Госпожа учитель улыбнулась всё с тем же хитрым прищуром.
— Вот. — Она протянула Игнару листок. — Специально для тебя распечатала. Рассказ небольшой, но очень серьёзный. Его автор, боярин Левалай Тоштадт, считается величайшем мастером военной прозы.
Игнар схватил листок трясущимися руками. Поскорее положил его на стол перед собой, а руки спрятал.
— Начинай, — сказал госпожа учитель, снова подошла поближе к Игнару и руку ему на плечо положила.
Игнар откашлялся.
— Война застала братьев на боевом посту, — дрожащим голосом начал он.
Но читал всё громче, а скоро — даже с выражением. И голоса менял, когда за разных персонажей читал. Арефей зажал рукой рот, чтоб не рассмеяться. Госпожа учитель Арефея словно не замечала, смотрела только на Игнара и кивала.
— Молодец, Игнар! Молодец!
Игнар не останавливался:
— И когда старший брат его рухнул на землю, он уверен был, что вот-вот встанет братец и снова в бой кинется, — голос у Игнара вдруг дрогнул, он быстро откашлялся. — Но тот лежал недвижим, не вздымалась грудь его, побледнело лицо…
Игнар резко замолчал. Губы у него задрожали.
— Ну? — сказала госпожа учитель. — Давай, не бойся. Даже если ошибёшься — ничего страшного.
— Он не мог поверить, — дрожащим голосом продолжил Игнар, — ещё, кажется, не осознал. А слёзы уже тек… текли… и падали на… на… бездыханное… тело… брата.
Игнар вскочил. Госпожа учитель отдёрнула руку, которую держала у него на плече, словно обожглась. И теперь озадаченно глядела, как Игнар, завывая, выбегает из аудитории. Захлопнулась за ним дверь.
— Всё же правильно было, — осипшим голос проговорила она и схватила со стола листок с рассказом. — Он чего так, слова какого-то испугался?
— Никаких слов он не боится! — резко заявил Арефей.
Госпожа учитель аж вздрогнула.
— Брата у него убили не так давно. Переживает сильно.
И вдруг госпожа учитель в один миг побледнела, выронила листок и за Игнаром бросилась. Арефей побежал следом.
А Игнар никуда и не убегал. Сидел на полу школьного коридора прямо возле двери, обхватив голову руками, и рыдал, протяжно завывая.
— Ну ты чего, Игнар. — Арефей двинулся к нему. — Давай…
И вдруг госпожа учитель перегородила ему путь.
— Подожди, — тихо сказал она. — Позволь… Позволь я.
Арефей даже ответить ничего не смог от неожиданности, а госпожа учитель подошла к Игнару, присела рядом с ним.
— Игнар, ты плачь, не сдерживайся, — мягко сказала она. — Нет в твоей печали ничего дурного.
Игнар, кажется, и не собирался сдерживаться. Арефей вообще не был уверен, что он слышит госпожу учителя.
— Это большое… огромное горе. И… — голос у неё вдруг задрожал, — и не ты один с ним столкнулся… и…
И она сама вдруг зарыдала. Арефей задёргался, рванулся неведомо куда, да на месте остался. Игнар прекратил завывать, медленно голову поднял, всхлипнул. Госпожа учитель всё так и рыдала, уткнув лицо в ладони.
— Госпожа учитель, да вы чего?! — закричал Арефей. — Вон, гляньте, он успокоился уже.
Она его будто и не услышала. Игнар спешно заговорил:
— Да, госпожа учитель, я… — он всхлипнул, вытер глаза, — я успокоился уже! Вот! Простите меня! Не хотел вас огорчать!
Госпожа учителя отняла ладони от лица, быстро вытерла слёзы. Поднялась. Игнар тоже поднялся.
— Простите! — с жаром продолжил он. — Простите, пожалуйста, что огорчил вас, госпожа учитель! Я б ни за что!.. Это… Не хотел я!
Госпожа учитель улыбнулась, но очень уж грустной улыбка у неё вышла.
— Не огорчал ты меня. Это я… сама… вспомнила.
Повисла тишина. Арефей с опаской оглядел пустой коридор. Не хватало ещё, чтоб их кто-нибудь вот так застал. Госпожа учитель вздохнула, вытерла слёзы, посмотрела на Игнара, потом на Арефея и опять на Игнара. И тихо сказала:
— Сестра у меня была родная. На год старше. Всё время вместе с ней были. Каждый день. А потом заболели сильно.
Снова пауза повисла. Теперь Игнар и Арефей смотрели только на неё.
— Только вот я выздоровела. А сестра умерла, — госпожа учитель прервалась, медленно выдохнула. — И словно жизнь кончилась, когда мне сказали, что нет её больше. Несправедливым всё казалось. На фотографии её смотрела, она там такой навсегда осталась, а я всё взрослела.
Госпожа учитель снова замолчала, но вскоре сказала ледяным голосом:
— И с собой несколько раз покончить пыталась.
И снова зарыдала.
— Госпожа учитель… вы… вы… — Игнар весь трясся.
Он коротко глянул на Арефея. И вдруг подошёл к ней вплотную да крепко обнял. И такой она Арефею в этот момент маленькой показалась. И таким большим и плечистым выглядел в этот момент Игнар. Госпожа учитель обняла его тоже.
А Арефей так и смотрел на них и, кажется, даже дышать забывал временами.
***
Всю дорогу до деревни Игнар крепко прижимал к груди стопку новых книг, которые дала ему госпожа учитель и не замолкая говорил. Говорил о ней.
— Ты представляешь, госпожа учитель говорит, что некоторые из них даже в школе не читают, — он с улыбкой посмотрел на стопку в своих руках, — что это прямо взрослые книги. И мне дала их!
Арефей устало вздохнул.
— Да, хорошая она.
— Да ещё какая! Кто бы подумал, а? Вот ты б подумал, что она вот такая? Да нет же! И я б не подумал!
— Слушай, — Арефей замялся, пробежался взглядом по округе и продолжил: — Там, говорят, скоро опять наши с заводскими драться будут. Пойдём кулаками махать?
Игнар глянул на Арефея, словно тот самую большую в жизни глупость сказал.
— Ты чего, подраться хочешь, что ль?
— А чего б нет? Кулаками помахать — всегда хорошо.
Игнар задумался и сказал:
— Нет, сейчас лучше не драться.
— Это почему?
— А вдруг морду разобьют.
— И чего?
— Ну а как с разбитой мордой к госпоже учителю идти?
Арефей закатил глаза, шумно выдохнул через поджатые губы.
— Какая же она всё-таки хорошая, а? — сказал Игнар, с улыбкой глядя на книги.
— Да вообще! — громко сказал Арефей. — Хоть женись на ней! Не была б она такой старой.
— Чего? — Игнар резко в лице переменился, брови нахмурил. — Чего ты сказал?! Чего сказал, а?!
— Да я это… — Арефей нервно хохотнул. — Ну старше нас она. Учитель же. Не, так-то не старая, конечно. Но если с нами сравнить, то… того.
Игнар аккуратно поставил книги на землю. Подошёл к Арефею близко, да как вломил ему прямо в нос.
Потом поднял книги и быстро прочь зашагал. Арефей озадаченно глядел ему в след, прижимая рукой кровящий нос.
Глава XXVII. Смех сквозь слёзы
Арефей со скукой наблюдал, как потихоньку заполняется школьный коридор. Приветственно махнул некоторым соученикам, улыбнулся натянуто. Да вскоре отвернулся к окну.
«Рано я обрадовался, — подумал он, глядя на неметёную дорожку, тянущуюся вдоль школы. — Увидал Игнара бодрым, думал, что оправился он. А он ещё пока буйный, на друзей кидается».
Сначала он хотел в школу, как и обычно, вместе с Игнаром пойти да и поговорить в дороге спокойно. Но перед самым сном рассудил, что пусть тот лучше сам по себе уймётся, остынет. Как будет сам готов, так и поговорит. И утром Арефей нарочно встал пораньше, тихо собрался до пошёл в школу в одиночестве.
Он ничего не услышал, но почувствовал, что сзади кто-то приближается. А потом и заметил отражение в дурно помытом стекле. Он отвернулся от окна и увидел Дарилину.
«Вот тебя только не хватало», — скривившись подумал Арефей.
Дарилина подошла к нему, чуть помолчала, поджав губы, будто ждала, что Арефей первым говорить начнёт. Арефей не начинал.
— А ты чего один стоишь? — наконец сказала она.
— А с кем мне стоять? — с издёвкой в голосе ответил Арефей. — Я вот с Петтрием хотел постоять, а он занят.