Уртап остановился. Медленно обернулся.
— Чего ещё? — сквозь зубы процедил он.
— Этот Тимил… — заговорил какой-то парень из заводских. — Это брат мой. Он тогда про ту землянку и рассказал. А я… Я даже не спросил, откуда он знает. Кажись, правду Арефей говорит.
Уртап повернулся обратно к Арефею. Долго на него смотрел. Губы у него то сжимались в тонкую полоску, то раскрывали оскаленные зубы, ноздри раздувались, желваки играли. И вдруг он опустил кулаки. Потом глянул куда-то за спину Арефею да спросил:
— И чего теперь делать будем?
Арефей оглянулся и увидел за своей спиной готового к бою Гаврула. Он тоже опустил кулаки.
***
Полевые и заводские сбились по кучкам и уже о чём-то весело разговаривали да громко хохотали. Арефей, широко улыбаясь, глядел, как нет-нет да и сбивались вместе полевые с заводским, также весело разговаривали, смеялись вместе над чем-то.
— Ну и? Делать-то чего дальше? — пробурчал Уртап.
Арефей отвлёкся. Они с Игнаром да Уртап с Гаврулом уселись на здоровенных валунах, решили поговорить вместо того, чтобы драться.
— Ага. — Гаврул кивнул. — Арефей, давай, говори.
Арефей замялся.
— Ну это… — он глянул на Игнара, а тот лишь плечами пожал. — Бороться нам надо. Не позволять, чтобы знать нас друг с другом стравливала.
Арефея будто сжало между тяжёлыми взглядами Гаврула и Уртапа, аж дышать трудно стало. Попытался он ещё что-то сказать, да только какой-то неясный звук издал и с глупым видом добавил:
— Вот.
Все четверо молчали. Гаврул поджал губы, покачал головой.
— Да уж, — со вздохом протянул Уртап. — Ну, ладно, драться мы не будем. И дальше что? Ходить обниматься друг с другом?
— С чего это мы станем обниматься с вами? — Гаврул нахмурился.
— Да я ж, дурень, не в самом деле обнимать предлагаю… И чего это, главное, вы с нами обниматься не станете?! А мы с вами станем, чтоль?!
— Сам дурень! Иди баб своих обнимай!
— Чего ты там сказал?!
— Тихо! Тихо! — Арефей замахал руками сразу на обоих. — Мужики, чего начали-то? Только что ж говорили, что нельзя нам ссориться, что знать только того и хочет от нас.
— А вот ты у этого дурня спроси, чего он ссориться опять начинает?! — взревел Гаврул.
— Ох, договоришься ты сейчас! — прорычал Уртап.
— Ой! Испугал!
— Я не пугаю, а предупреждаю!
— Да засунь себе свои предупреждения с задней стороны!
— Втащу щас!
— Я тебе сам втащу!
— Мужики, да хорош уже! — крикнул Арефей.
— Иди в поле своём землю ковырять, тупоголовый!
— А ты на завод свой вали! Забирай всех своих, да валите подальше от деревни нашей, пока живы!
— Да пропади она, деревня ваша, вместе со всеми вами!
Уртап резко вскочил с валуна. Гаврул тоже сразу поднялся. Арефей уже стал прикидывать, как будет их разнимать. Но Уртап быстро сделал широкий шаг в сторону и громко крикнул:
— Эй, народ! Заводские!
Весёлый гомон, царивший вокруг, разом стих.
— Уходим! — скомандовал Уртап. — Да чтоб ещё раз мы с полевыми связались? Пусть сгниют все в своей земле!
Он сплюнул себе под ноги да быстро в сторону своей деревни зашагал, туда, где дымила высоченная труба завода. Остальные заводские потянулись за ним. Кто-то быстро зашагал, а кто-то то и дело растерянно оглядывался. Арефей с тоской глядел, как разбиваются кучки, в которых полевые и заводские только что так хорошо болтали и веселились вместе.
Гаврул проводил заводских взглядом да молча в деревню зашагал. Полевые пошли за ним. Остались на полянке, где так и не состоялось ни драки, ни разговора, только Арефей с Игнаром.
Вечер накатывался всё сильнее, темнело, ветер стыло лез под комбинезон.
— Ты чего от них хотел-то? Чего ждал? — тихо спросил Игнар.
Арефей вздохнул.
— Да я чего-то как-то… Думал, что все сейчас поймут, что мы… а они…
Вздохнул Арефей повторно, махнул рукой и медленно в деревню поплёлся.
Глава XXX. Последний раз про любовь
— Он стоял возле их родового имения, скользил взглядом вдоль рядов из десятков окон, — монотонно читал Игнар. — Он словно был уверен, что в одном из них на любом из четырнадцати этажей увидит её.
Госпожа учитель, кусая губу, смотрела на Игнара и нервно теребила прядь волос, выбившуюся из хвоста.
— Слепило солнце, бившее по глазам отблесками от стёкол. Он щурился, но продолжал искать. Ему светило другое солнце, что не слепило и не сжигало, а только грело и освещало его путь даже в самую тёмную ночь. Его солнцем была она.
— Игнар, всё хорошо, — тихо сказала госпожа учитель, — но ты ведь так красиво и с выражением раньше читал. А сейчас… Это же про любовь, разве можно про любовь читать так сухо?
— Простите, госпожа учитель, — бесцветно сказал Игнар и чуть опустил голову.
— Да не за что тут извиняться. — Госпожа учитель вздохнула, перевела задумчивый взгляд на Арефея. — Сегодня даже Арефей намного выразительнее читал. Молодец, Арефей!
Тот аж рот раскрыл от удивления и заметил, как бросил на него недобрый взгляд Игнар. Бросил, да тут же обратно в книгу уткнулся.
— Госпожа учитель, а можно вас попросить? — сказал вдруг Арефей.
Госпожа учитель, уже отвлёкшаяся на бумаги, лежавшие у неё на столе, подняла взгляд на Арефея и глядела теперь на него настороженно.
— Ну… попроси.
Арефей снова заметил на себе недовольный взгляд Игнара, только теперь он глаз не отводил, так и глядел. Арефей чуть замялся, помычал, губы пожевал да наконец выпалил:
— Можете рассказать про свою семью?
Госпожа учитель чуть отшатнулся, словно её кто-то легонько подтолкнул.
— Я… Я не думаю, что… — смущённо проговорила она. — Это же никак не касается наших занятий и…
— Мы же вам рассказали про деревню. Это тоже не касалось занятия. Ну а нам… — Арефей покосился на Игнара, который так и продолжал буравить его сердитым взглядом. — Мне! Мне тоже интересно, как вы живёте. У вас жизнь совсем не как у нас же. Вы вон в городе живёте.
Госпожа учитель опустилась на стул, принялась по сторонам оглядываться, словно на стене или на полу правильный ответ ей кто-то написал.
— Не приставай к госпоже учителю! — грозно сказал Игнар. — Это она решает, о чём мы говорим на занятии, а не ты!
— Нет-нет! — сипло остановила его госпожа учитель. — Не надо ругаться, Игнар. Арефей прав. Я действительно узнала про вас очень много интересного, и вы мне честно на всё ответили. Я просто не имею права теперь уклониться.
Она снова пробежалась взглядом вокруг себя, улыбнулась смущённо.
— Я даже не знаю, с чего начать.
— А с чего хотите. — Арефей пожал плечами. — Мне всё интересно.
— Что ж. Зовут меня Елетрина Улдьт…
— Ульдт?! — перебил Арефей.
— Ну да, — кивнула госпожа учитель, — я член боярской семьи Ульдт.
— То есть, вы родственница его благородия боярина Ульдта.
— Да, он мой родной дядя.
— Дядя?! — вдруг вскрикнул Игнар, госпожа учитель и Арефей аж вздрогнули. — И ваша фамилия Ульдт! То есть вы не замужем?!
Игнар резко осёкся, покраснел в один миг, глаза выпучил.
— Простите! — горячо закричал он. — Простите, госпожа учитель!
— Прощаю, — ответила она, да Арефей заметил, что чуть не засмеялась при этом.
— Госпожа учитель, а его благородие… — Арефей замялся. — Кто он?
— Боярин. — Госпожа учитель пожала плечами.
— Мы просто заметили, что его… все боятся… ну… то есть… не прям… а…
— Я поняла, — остановила Арефея госпожа учитель. — Его благородие занимает очень важный государственный пост. Вам господин учитель в деревенской школе ничего про него не рассказывал?
— Да он только про князя рассказывает, — буркнул Игнар.
— Ну, если так можно сказать, его благородие второй человек после князя. — Госпожа учитель резко замолчала, замахала руками. — Нет, неправильно. Он не может быть вторым. После князя только княжеская семья. Я хотела сказать, что он главный министр. Вы понимаете, что это значит?