— Какого черта ты творишь? — недовольно рыкнул на него блондин.
— Сверну ей шею — и делу конец. Еще бегать за этой мелкой гадостью по городу, — голос здоровяка напоминал грохот.
Мои глаза начали закатываться, в них стремительно потемнело, все царапания и брыкания были бесполезны.
— У вас, смотрю, в порядке вещей нарушать законы, — еще более зло сказал блондин, ударил по руке, удерживавшей меня, и я рухнула на пол, когда пальцы бугая разжались.
— Да ты вообще рамсы попутал бить меня, — взревел он и развернулся, отбрасывая мой довольно увесистый обеденный стол. — Я тебя сейчас порву на хрен.
— Можешь попытаться, — огрызнулся второй, становясь в оборонительную позу. — На вашей стае и так косяков хоть отбавляй, давай добавь к ним еще и нападение на напарника во время совместного патруля. Кстати, о попытке умертвить уже начавшую изменяться жертву, не дожидаясь вердикта альф, я тоже сообщу.
Я лежала на полу у их ног и пыталась вернуть себе способность дышать и видеть, одновременно шалея от услышанного. Что они несут вообще?
— Да какой смысл с ней возиться? — верзила продолжал рычать, но было заметно, что в разы сбавил обороты и готов отступить, за что я испытала внезапное чувство благодарности к блондину. — Уже сколько лет ни одна стая не берет себе измененных баб. Из мужиков хоть каких-никаких бойцов воспитать есть шанс, а эта — обуза просто.
— Не тебе это решать. Положено притащить на нейтральную территорию, значит, притащим. Дальше не наша забота.
— Кто вы такие, и какого черта вам надо? — наконец смогла сипло выкрикнуть я, отползая к стене.
Оба проследили за моим маневром пристально, как хищники, готовые броситься, но продолжили свой спор, совершенно игнорируя мой вопрос.
— Да ты посмотри на нее. Мелкая, жалкая, как только одичалый умудрился не убить ее с первого же укуса — ума не приложу. Таскаться с ней — только время тратить, вместо того чтобы этого засранца выслеживать, — настаивал здоровяк.
— Ну так и выслеживай, я сам ее отвезу, — невозмутимо ответил второй и глянул на меня чуть внимательней, но от этого резко захотелось прикрыться одеялом. — К тому же смазливая мордашка, блондиночка, фигурка вроде не отстой, может, после изменения, как покрепче станет, кто-то и позарится на нее.
— Да не смеши. Оборот ей ни роста, ни веса не добавит, а в ней метра полтора. Натянешь как следует — и пополам порвется, — глумливо заржал "шкаф с антресолями". — Прибить на месте — и забыть.
— Эй, придурки, а ничего, что я прямо здесь? — Кое-как удалось все же подняться, и я стала смещаться, в надежде добраться до ящика с ножами.
— Ткнешь в меня чем-нибудь — и я сломаю тебе обе руки, — отрывисто, но как-то беззлобно, будто о погоде говорил, бросил мне блондин, удостоив еще одним кратким взглядом, и снова вернул все свое внимание оппоненту: — Я сказал, что сделаем все, как положено, и точка.
— У тебя нет власти приказывать мне, — рыкнул бугай. — Мы на равных.
— Вот именно. Попробуешь нарушить правила — и я имею право покалечить тебя без всяких последствий.
— Да кишка тонка, щенок видидовский, — и оскалился. Именно оскалился, причем как-то совершенно не по-человечески.
— Испытай меня, боров руготский, — отзеркалил его второй, добавляя в происходящее еще больше сюрреализма. Может, у меня бред? Господи, пусть так и будет, пожалуйста.
Однако бред там или нет, но как же жаль, что эти двое полностью перегораживали своими тушами путь к двери. Судя по тому, как они были заняты, сверля друг друга взглядами, мне удалось бы без проблем ускользнуть. Это противостояние сопровождалось еще и взаимным низким рычанием, от которого, казалось, вибрировали мои внутренности и тихо позвякивала посуда. Что вообще происходит? Чем таким умудрилась наградить меня поганая псина, чтобы подобные глюки посетили?