- Как же нам быть? – даже едва слышимый голос выдавал волнение Саты.
- Никак. У нас новый сосед. Я и Таш как можно больше узнаем о нем. Кто он и почему подселили именно к нам. Есть риск, он всегда был. Всего лишь еще одна переменная, - Каро улыбнулся промчавшейся ребятне. – Вечеринку откладывать не будем.
- Боже, - вырвалось у нее.
- Сейчас нужно узнать Кира. Кто он?
- Могу заняться этим. Таш слишком неповоротлив, еще спугнет. Ведь он может быть не причем.
- У тебя это хорошо получится.
- Конечно, я же женщина, - Сата нарисовала на лице улыбку.
- Есть одно небольшое дело.
- Все что угодно.
- Мне нужно чтобы ты почувствовала эмоции смотрителя склада Владислава, когда он будет раздавать почту жителям. Мне нужно знать, с какими намерениями он позвал меня.
- Ты же не ходишь получать почту.
- В этот раз пойду и мне нужна твоя помощь. Я буду рядом с тобой на площади. Договорились?
- Все сделаю.
На этом они разошлись. Каро поцеловал Сату в щеку и побежал вперед. Через пару домов он свернул в переулок. Через несколько минут он вышел за девятый круг. Каро бежал рядом с забором там, где никто никогда не гуляет. Здесь почти всегда было тихо. Деревенские голоса обрывками доносились издалека и растворялись в кряхтении сухого мерзлого леса, заснувшего на зиму и не желавшего просыпаться несмотря на календарь.
Сата попала в Деревню в 25 лет. Во время медицинского осмотра, маммолог обнаружил странные маленькие светлые пятна у нее на груди. Проведенное в тот же день обследование показало, что у нее первая стадия «белой язвы». Домой она уже не вернулась. Ее определили в карантин, а через три дня за ней приехали из резервации. Врачи в Деревне были достаточно учтивы. Сате даже показалось, что ей оказывают излишнее внимание. Так и было. Ее внимательно исследовали. Более всего ей интересовались психологи и нейрохирурги. Тесты продолжались около трех месяцев. После этого ее поселили в доме 857. Тогда на ее бирке вместо девятки была единица, а сама бирка была зеленого, а не красного цвета.
Когда ее привезли в дом, ее уже ждал Каро. Он стал ее проводником и утешителем, когда эмоции начали захлестывать. Это произошло после осознания того, что она уже никогда не окажется по ту сторону забора Деревни. Спасением для нее были письма родных, оставшихся в Петербурге. Привыкшая пользоваться электронным общением через интернет, она училась писать письма, у которых есть длительный срок доставки. Но вскоре письма от родных стали приходить реже. Страх людей перед «белой язвой» из года в год только усиливался. Даже думать о существовании этой болезни было настолько страшно. И если о ней говорили, то только со страхом и отвращением. Дискуссии были короткими и эмоционально емкими. О том, что твой родственник болен «белой язвой» никто не распространялся. Забвение и отчуждение ждало почти каждого, у кого мог оказаться запертый в резервации близкий человек. Это отражалось в письмах, приходящих жителям. Сата не была исключением. Толстые конверты из сотен слов любви и надежды исхудали. Письма из года в год становились редкими и короткими. Через год с небольшим лишь Каро оставался источником ее сил. Сата перестала делиться с родными своими чувствами и по их примеру перестала писать им длинные письма. Мир для нее разделился на тот, что на этой стороне и на той.
Через три года болезнь Саты достигла золотого зенита. Для нее было два пути: либо она оставалась на пятой стадии болезни и «белая язва» прекращала свое разрушительное влияние на организм, войдя в стадию хронической; либо иммунная система организма проигрывала и поглощалась мониями «белой язвы». Болезнь полностью меняла организм и перестраивала его функции. В ходе исследований таких больных стали называть – перерожденными.
Каро первым обнаружил начавшееся перерождение Саты. У него был дар подмечать любые изменения вокруг. И подобно тому, как он его хранил в тайне, он начал учить Сату до поры сохранять в секрете ее развивающиеся способности. Это произошло летним душным днем: Сата проснулась от предчувствия, что к ней приближается взволнованный Каро. Как только она открыла ему дверь, он накинулся на нее с объятиями и начал целовать ее. Сата отбивалась и готова была закричать, как услышала от Каро: «Молчи, глупая, иначе они обнаружат твой дар». Сата доверяла ему и приняла правила игры. Доиграв импровизацию до конца, Каро попросил Сату пройтись с ним. Так он преподал ей первый урок маскировки своих возможностей.