Кара за меткий выстрел пришла незамедлительно. В то место, где стоял пехотинец-снайпер, ударило сразу несколько снарядов-симбионтов. Закованного в металл человека разорвало на части. Вокруг обезображенного трупа, доспехи которого все еще таяли под действием кислоты, поднималось горячее, ядовитое облако.
Ни Макс, ни первый пехотинец не прекращали огонь. Ученым удалось благополучно достичь транспортника, но проблема взлета никуда не делась. Тварь вполне могла зависнуть в воздухе на безопасном для себя расстоянии и оттуда уничтожить корабль с людьми.
Раненый амфиптер (вероятно, он не мог снова набрать высоту) влетел в раскрытые ворота и тут же стал отличной мишенью для автоматической турели. Взрывы симбионтов практически не повредили ее. Гул начавших вращение стволов орудия приятно порадовал ухо. Грудь и крылья амфиптера за пару секунд превратились в лохмотья. Тяжелое тело рухнуло на бетон, оставляя после себя кровавый след, осколки брони и куски плоти, заскользили в сторону сбившего его орудия. В следующее мгновение турель перестала существовать, погребенная под неподвижной тушей амфиптера.
Парящая в небе тварь поднялась выше. Она словно играла, купаясь в воздушных потоках.
- Ждет, - процедил Макс, прекратив бесполезную стрельбу.
- Не достать, - согласился пехотинец. - Только взлетать надо все равно. Здесь нас сожрут.
- Попробую его снять.
- Как?
- Неважно. Мне нужно время. Обеспечишь?
- У меня есть выбор?
- А как же...
- Работай! Черт тебя дери!
Макс отбросил винтовку. Что ж, у него есть все шансы проверить свою теорию в деле. Проверить не на слабом и раненом существе, а на полноценной боевой единице. О чем можно еще просить? Разве не этого он хотел?
Он закрыл глаза. Вся надежда на то, что пехотинец сможет задержать жнецов. В противном случае все напрасно. Макс попытался вернуть ту гамму чувств, которую испытал недавно, находясь в казарме: желание вцепиться в плоть врага, разорвать ее, увидеть, как набухают и начинают свой путь к земле первые капли крови - такой пьянящей, такой желанной.
В висках застучало, на губах вновь появился солоноватый привкус, разум всколыхнулся, сбрасывая с себя тяжелые оковы. Вот она свобода, вот оно ощущение силы. Он чувствовал бьющееся внутри нечто - живой сгусток, часть огромного организма, разбросанного по всей планете. Нет, не только планете - по многим планетам, по целой галактике. Масштабы поражали. Макс ощутил себя пылинкой среди миллиардов самых разнообразных существ. Сгусток тлел, словно свеча на ветру: один сильный порыв - и все, пламя умрет, а вместе с ним сгинет и та часть, которая все еще связывает его с Ульем. Его сила и проклятье.
Но быть только пылью, пусть даже облеченной остатками силы, отчаянно не хотелось. Макс до боли закусил губу. Он способен на большее! Способен подняться над прочими скарабеями, пусть даже это приведет к прямому столкновению с Сверхсознанием. Этот момент придет, сомнений нет, и потому к нему необходимо подготовиться.
Собственное тело сделалось невесомым, оно практически исчезло. Разум поднялся над землей, неосязаемыми когтями вцепился в сознание парящего хищника. Амфиптер дернулся, пронзительно закричал. Его разум, примитивный, управляемый инстинктами и командами более совершенных существ Улья - промежуточными мозговыми центрами между Сверхсознанием и отдельными воинами, метался в агонии. Никогда прежде тварь не испытывала такого болезненного смятения. Никогда прежде ее разум не подвергался неумелому, но жесткому и беспощадному вторжению. Макс крушил возникающие на пути преграды, жестоко наказывал малейшие попытки к сопротивлению. Он усилил желание убивать, а чувство голода возвел до такой степени, что амфиптер практически ослеп и оглох.
Медленно, чтобы раньше времени не выпустить мечущегося хищника на свободу, Макс возвращался в собственное тело. Тяжесть навалилась на плечи многотонным прессом. В груди пылал огонь, а ноги подкашивались от слабости. И тем не менее ему удалось задуманное! Амфиптер, словно исправный автомат, принадлежал только ему, ожидал только его команды.
До слуха донеслись короткие очереди. Макс открыл глаза и обнаружил, что стоит на коленях. Двор базы тонет в вязком тумане.
Он поднялся на ноги. Голова пошла кругом. Шаг, другой. Туман редеет, но сил нет никаких. Кажется, стоит снова прикрыть глаза - и тут же провалишься в сон.
- Небо чистое, - проговорил заплетающимся языком. - Теперь он нам поможет.
К нему метнулся один из пилотов? Он что тут делает?
Человек подставил плечо:
- Быстро! - бросил отрывисто, взглянув в сторону ворот.
В створках показалась туша жнеца - первая в череде спешащих следом хищников. Червяк-переросток увидел людей, вытянул голову вперед и зашипел. Почти тут же в плечо Макса вонзилась зазубренная игла, еще одна скользнула по голени и ушла в землю.
Произошедшее далее одинаково ошарашило как самих скарабеев, так и людей. Рухнувший с неба амфиптер протаранил первые ряды жнецов и, перед тем как вновь подняться, выплюнул несколько симбионтов. Взрывы еще более проредили наиболее настырных тварей. Но шипящие, истекающие кровью туши не дрогнули. Даже получив серьезные ранения, жнецы все равно не останавливались, и вскоре на двор базы обрушился настоящий ливень из острейших игл, вполне способных пробить броню пехотинцев.
К счастью для беглецов, к этому времени они находились уже практически вплотную к транспортнику. Двигатели ревели, а сам корабль покачивался над площадкой, готовый вот-вот стартовать. Иглы врезались в бетон и застревали в нем диковинными и смертельно опасными ростками. Пилот, поддерживающий Макса, вскрикнул, схватился за голову. Из-под его пальцев брызнула кровь.
До дверей транспорта оставались считанные шаги. Стоящий у них пехотинец продолжал вести стрельбу, целясь за спины приближающихся беглецов. Жнецы вливались во двор базы сплошным шипящим потоком. Макс снова сбросил на них амфиптера, но его помощь уже не могла ничего изменить. Впрочем... Крылатая тварь зависла метрах в пяти от беглецов, на время скрыв их от прямых атак жнецов. Всего пара секунд, но их оказалось достаточно, чтобы преодолеть оставшиеся метры и запрыгнуть в двери транспортного отсека.
- Пошел! Пошел! - во всю силу динамиков заорал пехотинец, ввалившись следом.
Корабль качнулся - и резко пошел вверх. По его корпусу зазвенели иглы жнецов.
- Кто-нибудь достанет аптечку?! - проревел пехотинец, склонившись над раненым пилотом.
Кто-то из ученых сорвался с места, протянул аптечку с медикаментами.
- Так помоги ему! - в голосе пехотинца звучала если не злость, то сильное недоумение оттого, что спасенные люди ведут себя словно дети. - Или мне самому останавливать ему кровь? - он демонстративно развел в сторону закованными в броню ладонями.
- Что с ним? - спросил Макс.
- Похоже, просто сильный порез. Ничего страшного. А ты молодец...
- Спасибо, - Макс поморщился, вырвал из плеча иглу, бросил ее на пол.
- Нужна помощь?
- Обойдусь. Мне бы поесть.
- Тебя как звать-то?
Макс криво усмехнулся, но назвался.
- Я Чед Парк, - представился пехотинец.
Макс кивнул в ответ. Это подобие повторного знакомства казалось ему неким древним обрядом, когда мужчина не имел имени до тех пор, пока не проходил посвящение. Так и теперь: во время разговора до высадки у пехотинца был десяток поводов представиться самому и узнать имя того, с кем ему, возможно, предстоит сражаться спина к спине.
Сейчас, наверное, следовало испытывать гордость или удовлетворение оттого, что человек посчитал его - Макса - достойным своего расположения. Но ни гордости, ни удовлетворения нет. Внутри пустота, словно его выжали, как лимон. Операция, в сущности, закончилась успешно: потери минимальны, спасенным ничто не угрожает. Почему же тогда так погано на душе?
Макс тяжело осел на пол, привалился к стене. Кто-то из ученых принес ему универсальный паек. Но вместо того, чтобы вцепиться в так необходимую организму пищу, Макс прикрыл глаза и тут же провалился в странное состояние, пограничное между сном и явью. Гул двигателей стал тише, а потом исчез вовсе. Если кто-то из людей что-то и говорил, то его слова не достигали ушей Макса, отсеченные взбунтовавшимися от усталости органами чувств.