Куда важнее присутствие червей.
За несколько дней от зараженного Сердцем Улья человека не осталось ни малейшего воспоминания. Вряд ли кто-нибудь смог бы сказать, что в основе пульсирующей и постоянно разрастающейся колонии лежит тело человека-мужчины. Теперь на месте, где началось его перерождение, высилось двухметровое образование - инкубатор, самая главная и неотъемлемая часть любой колонии Улья: конической формы, с несколькими костяными ребрами жесткости, на которых держалась бугристая плоть оттенков фиолетового и темно-зеленого.
Именно инкубатор являлся основой корневой системы, которая распространялась на многие десятки метров в стороны и вглубь от колонии, чтобы тянуть из земли питательные вещества. Помимо этого в инкубаторе рождались черви-работники. Они поедали омертвевшие ткани образований на теле колонии, а также перетаскивали смертельно раненных и мертвых существ к специальным углублениям в основании инкубатора - внешним желудкам, позволяющим утилизировать любую биомассу, превращая ее в энергию.
Вокруг инкубатора ширилось пятно слизи. Именно на этом основании могли возникнуть другие образования. Некоторое время Сердце Улья наблюдала за тем, как вспучился пузырь будущего логова ловчих пауков. Кроме него колония формировала пруд, в котором предстояло появиться первым гончим. Сделать, а точнее - вырастить, предстояло еще многое. Но начало положено. А значит - можно идти дальше. Впереди самое сложное, но и самое важное. Ради чего, собственно, вся операция и затевалась.
Сердце Улья подозвала к себе двух жнецов. Вряд ли их сопровождение действительно необходимо, но спускаться в неизвестность в полном одиночестве не хотелось.
Она еще раз бросила взгляд на пирамиду - кустарщина, примитивная гора камней, сложенная на костях тех, кто ступал по этим землям за сотни лет до того, как аборигены научились пользоваться дубиной.
В нескольких метрах от ног Сердца Улья серая вода забурлила, раздалась, выпуская из себя нечто огромное. Этот червь выделялся размерами даже на фоне своих сородичей. Огромная пасть с тремя рядами острых зубов, каждый размером не менее человеческой руки, распахнулась, словно створки ворот. Эти ворота вели в чернеющий провал нутра червя, где Сердцу Улья предстояло совершить не самую приятную поездку. Даже будучи плоть от плоти детищем Улья, она ненавидела этот способ передвижения. Но другого выхода нет. Иначе на дно болота не опуститься.
Она осторожно миновала частокол зубов, ступила на язык - толстый и шершавый, словно кусок бетонного покрытия. У этого червя между зубами имелись небольшие бугорки с отверстиями, сейчас плотно закупоренными предохранительными мембранами, - небольшое нововведение Сверхсознания. Опыт использования кайтенов оказался настолько удачным, что мутации по созданию специальных отделений для хранения сверхсильной кислоты продолжились и на других созданиях Улья. В том числе - на могильных червях.
Следом вползли жнецы, замерли по бокам. Сердце Улья ощутила легкое сокращение мышц внутри пасти червя, его язык приподнялся, затем свет резко исчез, а вместе с ним исчезла и опора под ногами. Мгновение падения, затем приземление в мягкую, покрытую плотной слизью плоть. Червь заглотнул своих пассажиров. Заглотнул в специальную камеру, созданную Сверхсознанием исключительно для перевозки более мелких скарабеев.
Сердце Улья вздохнула и уселась к стенке камеры, на всякий случай ухватившись руками за неровности кожи. Поездка предстояла не сама комфортная.
Движение ощущалось, даже несмотря на почти непроглядную черноту и полную тишину. Сердце Улья знала: сейчас червь преодолевает самую простую часть пути - мягкие слои грунта, напитанные водой. Ниже будет глина - тоже не самое сложное препятствие. Затем начнется каменная порода, а потом... а вот что ждет их далее - она представляла лишь примерно.
Вскоре плавные движения червя сменилась равномерной дрожью. А вслед за ней пришли резкие толчки. Где-то рядом - за прочными внутренними перегородками живого транспорта перемещалась перемолотая порода. Она проходила червя насквозь, не затрагивая его пассажиров.
Сколько в общей сложности длился спуск, Сердце Улья сказать бы не смогла. Время для нее слилось в одну тягучую, громыхающую череду мышечных сокращений червя. Столь же тягучую, как и слизь, удерживающая ее и жнецов от того, чтобы болтаться в камере, подобно трем упругим шарам.
Наконец движение прекратилось. Стенки камеры заходили ходуном, пол выгнулся, напрягся - и пассажиров живого вагона вытолкнуло прочь. Сердце Улья поднялась на ноги, брезгливо взмахнула руками, осмотрелась. Ее тело с ног до головы покрывал слой белесой, медленно стекающей слизи. Крылья превратились в нечто неопределенное, склеенное, не пригодное не то что для планирования с высоты, но даже для обычной драки.
Сердце Улья дважды топнула о пол - звук звонкий, раскатистый. Что ж, похоже, они действительно прибыли на место. Теперь главное - ничего не напутать.
Свет с поверхности сюда не доходил вовсе, а потому даже ночное зрение не справлялось со своими функциями. В конце концов, Сердце Улья закрыла глаза и доверилась иным способам восприятия. И даже в большей степени не слуху или обонянию, а способу, основанному на пси-способности чувствовать близость древних артефактов и технологий мертвой расы. Древнего врага, сгинувшего в бесконечности космоса, но до сих пор напоминающего о себе подобными захоронениями. Впрочем, подобного именно этому - нет.
Сердце Улья будто растворилась в пронзающих темноту потоках пси. Она плыла по ним, наяву видела их завихрения и точки концентрации. Несмотря на древность этого места, установленные некогда охранные системы все еще взведены и наверняка способны испепелить любого, кто посмеет их пересечь. Любого, но только не ее! Она предупреждена и знает - касаться линий силы нельзя.
Система и ловушки устанавливались, прежде всего, на прежних врагов, а значит - на любого представителя Улья. Но создатели не учли возможного развития, эволюции. Не учли, что ведомый Сверхсознанием легион постоянно изменяется, приспосабливается. И пусть для достижения необходимого результата ему понадобились сотни лет - это говорит лишь о настойчивости одних и недальновидности других.
Сердце Улья лавировала вдоль силовых линий. Жнецы остались стоять там, где их изрыгнул червь. Сейчас они могли все испортить. Наконец, на пути показалось возвышение с установленным на нем пьедесталом в форме вытянутого цилиндра. Никаких надписей или украшений. Только в круглую столешницу пьедестала встроен шар. Да, именно его она видела в тех образах, что недавно посылало ей Сверхсознание.
Сердце Улья приблизилась к столу вплотную, открыла глаза. Шар показался ей чернее самого космоса. И дело не в том, что он имел черный цвет - шар буквально поглощал разлитую в воздухе пси-энергию. Стягивал к себе, где она исчезала без следа. Странно, в видениях он был прозрачным.
Сердце Улья обернулась на оставшихся за спиной жнецов. Несмотря на всю ее выдержку и осведомленность, внутри гнездился червь нерешительности. Сердце Улья положила руки на шар. Вся нерешительность и все сомнения разметались подобно легкой туманной дымке при сильном порыве ветра. Тело охватил пронизывающий холод. Не тот, который она испытывала в горах, ожидая первую колонну с людьми. Сейчас тело буквально оцепенело. От рук холод рванулся дальше, останавливая кровь в жилах, превращая мягкие ткани в оледенелое мертвое стекло.
Попытка отдернуть руки, отшатнуться прочь - ни к чему не привела. Шар будто держал.
В голове появился шум - сначала тихий, на самой грани слышимости, но с каждым тактом биения сердца он становился все громче, пока не распался на отдельные голоса. Слов Сердце Улья разобрать не могла, как ни старалась, но интонации... ее о чем-то спрашивали. Вопросы сыпались со всех сторон, раскаленными иглами пронзали череп. За ней наблюдали, оценивали, пытались проникнуть в мысли и желания. Взгляды холодили еще больше. Но если шар убивал тело, то взгляды уничтожали то, что люди называли душой. Как можно бороться с тем, до чего нельзя коснуться, чему нельзя противопоставить собственную силу? Нельзя противопоставить вообще ничего, кроме стойкости.