– Ты кто такой? – спросила в лоб. Интересоваться, что он делал, вряд ли нужно, тут и так понятно.
– Какая же ты маленькая! – вместо ответа восхищенно произнес рыжий. То есть действительно с восхищением, а не с насмешкой или уничижением, как все остальные, людьми не пахнущие. – Я бы мог, наверное, тебя в карман положить и унести!
Последнее он сказал, поднимаясь на ноги и, естественно, оказываясь намного выше меня.
– Я тебе унесу! – рыкнул Риэр откуда-то с лестничной клетки и появился в дверях за спиной рыжего, предоставляя мне возможность оценить, что он и выше, и шире незнакомца. – Мой пупс – мои карманы!
Я проигнорировала раздражающее прозвище и совсем нелюбезно ткнула в рыжего:
– Это кто?
– Я – Витек! – шагнул вперед рыжий, протягивая руку. Ну, то есть попытался шагнуть, потому что Риэр бесцеремонно схватил его за ворот футболки и рванул назад, практически вышвыривая из квартиры.
– Он никто и уже сваливает! – грубо тряхнул парня мой рабовладелец. – Давай барахло свое собирай и топай, Витрис.
– Что, и чаю не нальете? – Похоже, рыжий нисколько не обиделся на этого хама и продолжил пялиться на меня и улыбаться.
– Нету у нее чая, только какая-то травяная бурда! – отрезал Риэр и вызверился уже на меня: – На кухню иди, чего тут встала на сквозняке.
– А я не гордый, я и бурду выпью! – не унимался Витек. – Я даже за тортиком могу в магазин метнуться и за винцом, чтобы за знакомство накатить.
– Витрис! – рявкнул Риэр тоном «ты меня достал», и тот наконец скис и перестал лыбиться.
Преувеличенно горестно вздохнув, он собрал лежащие на полу инструменты в кожаный рюкзак и все же попятился за дверь.
– Зато я знаю теперь, где ты живешь! – подмигнул он мне, чем, видимо, исчерпал лимит терпения Риэра.
– А теперь взял и резко забыл об этом! – приказал тот.
Он пихнул рыжего в грудь и явно собрался захлопнуть дверь.
– Меня зовут Аврора, и спасибо за ремонт! – успела только торопливо выкрикнуть я. Скорее, не из желания поблагодарить, а потому что это бесило захватчика моих личных квадратных метров. Не все же ему меня доставать.
– Я разрешал тебе чесать языком с кем попало? – развернулся он и стал угрожающе надвигаться, как только мы остались одни.
Бежать мне было некуда, хотя и захотелось этого внезапно очень сильно, поэтому я осталась на месте, упрямо глядя в недоброе лицо Риэра.
– А нечего приводить тогда в мой дом кого попало! – парировала я. – И что-то не припоминаю я запрета с кем-либо разговаривать!
Риэр, прищурившись, смотрел мне в глаза с полминуты, отчего предательские холодные мурашки стали выплясывать у меня на загривке, а потом прошелся взглядом вниз по телу, задержавшись, как и Витек, на моих пушистых носках в зеленую и ядовито-розовую полоску, и поднял бровь. Дались им эти носки!
– Если я не сказал, что можно, значит, по умолчанию нельзя! – буркнул он и прошел мимо в сторону кухни. – Шевелись, я есть хочу! Да и поговорить нам пора.
Только теперь я заметила у него в руках пакет с логотипом мясной лавки, что за углом моего дома.
– Жратвы нормальной я у тебя не нашел! Еще бы не странно, что ты больше похожа на воробья, чем на женщину обычного размера! – сообщил он, плюхая пакет на стол. – Такое чувство, что в этом доме вдоволь жрал только этот жирный мохнатый мешок с кошачьим дерьмом!
Сначала я пупс, теперь воробей, что следующее? Морская свинка?
– Сколько ни ешь, с генетикой не поспоришь! – огрызнулась я. – И я нормального размера, это просто кое-кто другой тут мутант-переросток. А мяса я не ем совсем.
– Теперь ешь, пупс. Кстати, этот твой потерянный вонючка, из-за которого ты тут все соплями и слезами залила, вполне себе неплохо прибомжился в девятнадцатой квартире, двумя этажами ниже, у какой-то бабульки. Стоять!
Едва услышав про Барса, я рванула к двери, но Риэр, мгновенно переместившись, перекрыл мне дорогу.
– Там он пока и останется! – ткнул он мне в центр груди пальцем. – Пока здесь я, его не будет! Да и вообще я бы на твоем месте его там насовсем и оставил. Вряд ли вы теперь уживетесь.
– И как долго ты собираешься торчать в моей квартире и всем распоряжаться? – насупилась я, пропуская пока мимо сознания и то, что действительно, может, стала для собственного кота совершенно чуждым созданием и то, что, наверное, забирать его и правда не стоит, если мне осталось…
– Все будет зависеть от интенсивности твоего желания помочь выследить обратившего тебя, – пояснил он то, что мне и так уже было известно. – Сковородку ставь!
– С чего бы мне хотеть этого, если ты сказал, что после его поимки мне конец? – Я вынула из шкафчика требуемый предмет и сунула Риэру. Ему надо – пусть и ставит. Себе я достала из холодильника морковку и сунула ее под струю горячей воды, отмывая. Риэр проследил за мной с «ну-ну, давай» выражением лица, но сковороду на огонь поставил сам.
– Я никогда не говорил, что тебе конец! – бросил он через плечо. – Я сказал, что после этого больше возиться с тобой не намерен. Поймаем придурка – и флаг тебе в руки, барабан на шею, пупс. Делай что хочешь, живи как знаешь… если, само собой, в процессе тебя не прикончат.
– Да ты, как я погляжу, гуманист и оптимист! – хмыкнула, откусывая морковь.
– Еще какой! – нисколечки не обиделся и не смутился Риэр и кинул на раскаленную поверхность два здоровенных темно-красных куска мяса, от вида которых морковь застряла у меня в горле, но во рту вдруг резко стало больше слюны. – Если тебя все же не сожрут и ты станешь себя вести как послушная девочка, а не как язва стервозная, и сильно-сильно меня попросишь о помощи, то я, так и быть, поднатаскаю тебя в том, по каким правилам теперь следует жить, если планируешь делать это хоть сколько-то продолжительное время.
ГЛАВА 14. КОМПРОМИСС
Я помолчала, позволяя последним словам Риэра осесть в сознании. Выходит, я не приговорена окончательно, но и радоваться забрезжившей надежде еще рано, потому что право выжить придется добывать своими силами, да и после, похоже, не светило просто вернуться к прежде привычному укладу. Я не была великой поклонницей внезапных изменений, а уж тем более радикальных, но, когда нет особого выбора, кто угодно приспособится. Я уж точно была намерена это сделать, и, естественно, воспользуюсь его предложением о помощи как разобраться, несмотря на все раздражение, которое вызывал у меня и сам грубиян Риэр, и остальные ему подобные, с кем мне случилось столкнуться. Оборотни. Они оборотни, Рори, и пора привыкать называть их так и окончательно признать их реальное присутствие в знакомой мне картине мира, как и то, что я теперь одна из них. Ну, как-то так. Хотя очевидно, что появлению таких, как я, никто слишком не рад. Похоже, обращенные – это нечто типа никем не желанных детей, и вся «забота» о нас для оборотней через «не хочу». Неприятная процедура вроде ассенизации, никем не любимая, совсем не почетная, но необходимая. Да уж, ну и ассоциации у меня.