– Тарелки! – скомандовал Риэр в своей неповторимой «вежливой» манере, и на этот раз я не стала просто тыкать на шкаф с посудой из чистой вредности, а сама достала и поставила их на стол.
Подхватив сковороду за ручку, мой… хм… альфа повернулся и вполне себе изящно положил кусок на свою тарелку. Подцепив второй, он замешкался, и это выглядело достаточно странно. Риэр застыл, несколько раз проследовав глазами от второго куска ко мне, снова оглядывая до противного оценивающе и хмурясь, и обратно. Такое чувство, что его, что называется, «жаба давила». Вот реально, именно на это и было похоже.
– Я не ем мясо, помнишь? – фыркнула я, намереваясь отвернуться. Надо себе пометить, что щедрость душевная явно не отличительная его черта. Хотя, наверное, это всем им свойственно, учитывая то, как стремились нас накормить там в клетках.
– Теперь ешь! – Риэр чуть дернул головой, словно раздражаясь на себя, и плюхнул на мою тарелку кусок совсем уже не с тем изяществом, как на свою. – Сядь и приступай! Не в моих интересах, чтобы тебя ветром шатало, когда нужно будет твердо стоять на ногах.
– После того, как тебя тут от жадности только что ломало, мне кусок в горло не полез бы, даже будь я заядлым мясоедом! – пробурчала, глядя на мясо, из проколов на котором сочился сок, вызвавший у меня почти неконтролируемое желание макнуть в него палец и облизать.
– Да будет тебе известно, нашему виду не свойственно делиться пищей, это против наших инстинктов! – Риэр по-прежнему выглядел раздраженным, будто и правда этот кусок от сердца оторвал.
– Что, вообще ни с кем?
– Только с семьей! Вилку и нож подай!
А, ну ясно тогда, чего он так злится. Я же вот ни разу не семья и даже не часть его так называемой стаи. Временное недоразумение. И почему это настолько меня задевает? Дистанция между мной и людьми в принципе – давно нормально. Дистанция между мной и кем-то вроде Риэра и ему подобным… оборотням – это даже превосходно. Но все равно… бесит.
– Уверен, что они тебе нужны? – ляпнула, не сдержавшись, подавая приборы.
– А ты надеялась на возбуждающее зрелище, как я рву мясо зубами прям как настоящий зверь? – фыркнул он, а я в ответ только закатила глаза.
– В тебе вообще нет ничего способного меня возбудить! У меня острая аллергическая реакция на хамов.
– Весьма странно, учитывая, что сама ты не безобидная птичка-колибри, а злобная муха-жигалка!
Да что же не так с этим Риэром и всевозможной фауной, с которой он меня сравнивает?
– Муха-жигалка? – прищурилась я и стиснула вилку в руке, но снова заметила это выражение любопытства и предвкушения на лице Риэра. Будто он с нетерпением ожидал, что я на него брошусь, стремясь как минимум воткнуть свое орудие ему в глаз. А хрен ему, а не веселье! Как будто я не понимаю, что у меня ни одного шанса даже оцарапать засранца. – Думаю, это мне нравится больше, чем «пупс».
– Да неужели? – Риэр явно был разочарован, а какой-то бес, с недавних пор обосновавшийся во мне, дернул добавить ему не самых приятных эмоций.
– Ага, привыкать начала, знаешь ли, – состроив совершенно беспечную физиономию, я безжалостно вонзила вилку в кусок, направляя вызываемый этим придурком гнев на ни в чем не повинное мясо, и небрежно спросила: – А что между тобой и этим Видидом? Такое чувство, что кто-то из вас трахнул девушку другого когда-то, и с тех пор вы никак не можете выяснить, кто круче и у кого длин…
Договорить я не успела, потому что была буквально оглушена ревом Риэра.
– Заткнись! – заорал он так, что меня чуть со стула не снесло. – Закрой свой чертов рот и жри это гребаное мясо, пока я в самом деле не отрезал твой язык!
Я зависла, с трудом сглатывая и уставившись в его перекошенное от ярости лицо, потому что одного взгляда в полыхающие напротив, желто-зеленые, какие-то абсолютно нечеловеческие сейчас глаза хватило, чтобы понять: он реально может воплотить свою угрозу в жизнь. И сколько бы я ни пыталась сопротивляться, мой собственный взгляд будто против воли опускался вниз. Словно непреодолимая сила гнула мою шею, а тело скрючивало от потребности стать как можно меньше и незаметнее для исходящей в это мгновение от него злости.
– Ты долбаный псих! – на чистом упрямстве прошептала я, и, почти не отдавая отчет своим действиям, отрезала кусочек и положила его в рот. Ни соли, ни специй, но черт… это внезапно ощущалось правильным и вкусным, что весьма отвлекало от страха, внушаемого мужчиной напротив. Да уж, про заедание стресса я слышала, а вот про заедание страха – нет. Хотя страх перед чем бы то ни было и есть источник стресса. Так что…
Дальше мы ели в полном молчании, причем ничто, кроме постепенно затихающего сопения Риэра, методично и чрезвычайно аккуратно нарезавшего и тщательно пережевывавшего мясо, не напоминало о недавней вспышке. Я же уже спустя минуту окрестила себя безмозглой провокаторшей и дала зарок никогда не заводить разговоров о клятом Видиде. И с первого взгляда было понятно, что между Риэром и им нет особой любви, но судя по тому, как последний среагировал в этот раз, дело обстояло совсем-совсем хреново. Ладно, нужно мне сдерживать это совершенно незрелое желание ответить тем же сполна на раздражение, вызываемое во мне Риэром. Я, по-любому, ему не ровня физически, плюс вынуждена сотрудничать с ним ради выживания, а совсем не конфликтовать. А то следующая вонзенная наугад шпилька вполне может обернуться членовредительством для меня же. Мне это надо? Правильно, нисколечки.
– И как, собственно, мы собираемся искать этого… искусавшего меня? – заговорила я первой, стараясь так продемонстрировать готовность идти на мировую. Ведь, если подумать, психологически комфортнее самой проявить инициативу, а значит, оставить за собой некое иллюзорное подобие свободной воли, нежели ждать, когда Риэр опять начнет раздавать приказы. Альфа в очередной раз прищурился, но уже не гневно, а скорее насмешливо, и хмыкнул, ясно давая понять, что видит этот мой маневр насквозь, и я уже ожидала, что он обязательно рыкнет нечто вроде «говорить будешь, когда я разрешу» или «что я скажу, то и будешь делать», в общем, не важно, что, но подчеркнет, что никаких «мы», совместно действующих, не может случиться, а только я, как дрессированная болонка исполняющая его команды.
– Для начала мы просто выйдем в город вечерком и прогуляемся, – вместо этого ответил он, заработав мой ошарашенный взгляд.
– Куда прогуляемся?
– Выбор направления и места за тобой, пупс! – сыто откинувшись на стуле, он сложил руки на груди, выглядя совершенно расслабленным, словно не орал на меня, как чокнутый, только что. – Сходим в те места, где ты обычно зависаешь с друзьями.
– У меня… – «Нет друзей» прозвучало бы слишком жалко и дало бы ему новый повод укусить. – Нет таких мест. Я не шляюсь по клубам и барам вечерами в поисках приключений на свою задницу.
– Ну, значит, прямо сегодня вечером мы откроем для тебя новый и увлекательный мир ночной городской жизни и превратим из скучной зажатой домоседки в тусовщицу, – оскалился Риэр довольней некуда.
– Да мне как-то и так превращений уже выше крыши, – нахмурилась в ответ.
– Да не парься, нормальной раскрепощенной женщиной тебе придется побыть недолго и понарошку, а потом опять можешь вернуться к своему кошаку и сидению в четырех стенах в ожидании, когда припрется за тобой прекрасный принц, няшный и ни разу не хамоватый. Если тебя не прикончат.
– Вот тебе обязательно повторять последнее? Перспектива умереть в процессе – не лучший мотиватор для старания.
– А вот тут ты ошибаешься. Нет лучшей мотивации, чем желание выжить, – Риэр пихнул ко мне пустую тарелку и поднялся.
Ладно, вступать в спор с ним, пытаясь доказать, что постоянно тыкать человека в угрозу, нависшую над ним, совсем не значит стимулировать к большему старанию.