— Неть! Баба ням-ням. Деда десь!
— Дай трубочку дедушке. Пиши мне, Машенька, я скучаю!
— Мама, я айпад, кайп!
— Хорошо, я поняла, жду в скайпе!
Я подняла на деда полные слез глаза и передала ему трубку. Он сидел, сжав зубы и едва не скрипел зубами. Кажется, в семье назревают разборки.
Коротко поговорив с Ольгой и пообещав, что сам проследит, чтобы и телефон и айпад всегда были рядом с девочкой, он взял меня на руки, и прибаюкивая, успокаивал.
— Все- все… теперь я сам буду с тобой. Не плачь, мы всем бабушкам покажем кузькину мать! Будут знать, как мою внученьку обижать. Ишь чего удумали, айпадик у малышки отнимать!
Я хихикнула, представив картинку, как злобная бабуся отнимает у четырехмесячного малыша планшетик.
Дед встрепенулся, посмотрел на меня и остался доволен.
— Ну, что будем делать? — спросил он.
— Маня, айпад, мама, — выпалила я.
— Да-да, ты ведь обещала, Ольга будет ждать.
Он усадил меня в креслице, поставил передо мной айпад и сам расположился неподалеку. А дорвалась до своего любимого планшетика, и погладила его, и покрутила, и к щечке прижала… соскучилась!
Потом открыла, вышла в скайп и сразу увидела мигающее сообщение.
Нянюшка моя! Уже ждет, моя хорошая!
Читаю, пишу ответ, читаю, пишу….. Я так увлеклась, что не заметила, как прошло время и няня мне написала последнее сообщение:
— все, Машенька, отбой! Завтра постарайся быть на связи, буду ждать! Целую! Привет бабушке с дедушкой и всем остальным!
Я подняла глаза на деда, он пристально смотрел на меня.
Я открыла ворд и написав:
— Ты хочешь что-то сказать? — повернула экран к нему.
— Откуда ты, девочка? Как такое возможно?
Я пожала плечами и написала в ответ:
— Не знаю. Сама удивляюсь. Я много знаю, но мало умею. Буду ли я знать все это, когда вырасту? Все ли дети столько знают? А потом забывают? Может мне просто повезло, что нашлась Няня, способная понять меня? А остальные так и вынуждены расти в пеленках, пока не исчезнет их знание?
У меня так много вопросов, но не знаю ответов. Я начала искать информацию в инете, но бабушка не дает айпад. И еще я боюсь, что кто-нибудь узнает обо мне и меня начнут изучать где-нибудь в клинике, где я проведу всю жизнь.
— Не бойся. Мы постараемся не дать тебя в обиду. А ты старайся не выделяться своими знаниями, хотя я представляю, как это сложно. А с Ритой я поговорю. Надеюсь, она поймет.
— Деда, я вижу, у тебя болит спина. Я могу помочь. Только мне надо пообедать, а потом в кроватку, хорошо?
— Ух ты, моя докторша маленькая! Пойдем обедать, и правда пора! Засиделись мы с тобой.
Он подхватил меня на руки, я схватила айфон за ремешок, и мы поехали на обед.
Я сидела на коленях у деда, а он бережно, словно боясь сломать, придерживал меня одной рукой, слегка прижимая к себе. Я прильнула к нему всем тельцем и притихла. Удивительно! Я чувствую его боль! Нет, не ощущаю боли, а вижу внутренним зрением, где и что болит. В грудном отделе позвоночника алое марево — воспалительный процесс. Но ни на грамм я не биолог, не медик, понятия не имею, что там может быть. А вот убрать потихоньку, омыть светом — это получается почти мгновенно.
Далее, поясничный отдел, а вот тут смещение позвонков. И что теперь? Если убрать что-то лишнее, восстановить у меня уже получается, то что делать в данном случае? Как можно «задвинуть» на место позвонок?
— Деда! — позвала я, подняв голову.
Он посмотрел на меня непонимающе, видимо еще не дошло до мозга, что уже не болит, но организм уже ощутил изменения. А я опять ушла взглядом в глаза деда и сделала единственное, что уже опробовала, и что получилась, от всей души пожелала, чтобы проблема с позвоночником ушла, и чтобы все у деда было «как надо».
Я открыла глаза в своей кроватке. Опять сработал мой «предохранитель» и вырубил меня. Это просто отлично, что он есть. Повернула головку и встретилась с восхищенным, ожидающим и не верящим взглядом деда. Он по юношески упруго поднялся с кресла. Снова сел.
— Машенька! Чудо ты наше! А ведь я все еще не верил! Как же такое возможно! Девочка ты наша!
Мда… надо прерывать поток восклицаний.
— Деда, — я показала рукой в сторону ванной. Хотя вполне уже и сама могла добраться до туалета.
— Ох ты, моя маленькая! Прости меня, солдафона! — он поднял меня и донес до двери, приоткрыв ее и вопросительно глядя на меня. Я отрицательно покачала головой и указала пальчиком на пол. Нет уж, нет уж! Дальше сама! Еще не хватало, чтобы мужик меня на горшок пристраивал.
Спустя несколько минут мы уже выходили на террасу. Опять я на руках у деда, и это меня не возмущало, вроде бы так и надо. Вот ведь странно. Когда бабушка берет на руки, я возмущаюсь, что ограничивает мою свободу, а у деда все, как должно, воспринимается.
Весь оставшийся день мы провели вместе. Побывали на нашем любимом озере-прудике, повалялись на травке, наслаждаясь последним теплом бабьего лета. Наконец, впервые за неделю, я почувствовала себя нормально.
О бабушке не говорили, и она ко мне не подходила больше. Догадываюсь, что разговор по душам между ними уже состоялся и для нее нашлось множество неотложных дел, помимо ублажения меня любимой.
А я размышляла о себе, о дальнейшей жизни, о своих вдруг открывшихся и непонятных для меня самой способностях, о перспективах их изучения и развития, если это не мимолетное явление и они сохранятся в будущем.
Интересно, как это действует? Слышала я что-то подобное о филлипинских бесконтактных методах лечения, но и только что, как говорится, слышал звон, да не знаешь, где он. Неужели на самом деле это возможно? Вот факты уже налицо, но не верю! Сама себе поверить не могу! Так не бывает!
Глава 22
Вторую неделю льет дождь… Не могу сказать, что скучаю, не привыкла я скучать в той, прежней жизни, да и теперь есть чем заняться. Но так не хватает солнышка и прогулок по саду!
И Ольга с Алексеем не звонят, убедились, что дед меня в обиду не даст, и пропали. Не до нас им сейчас, пусть радуются.
Маргарита Львовна приезжала пару раз ненадолго, и, удостоверившись, что у нас все в порядке, снова улетала по своим очень важным делам. А чем она занимается, мне дед так и не сказал.
Наша жизнь текла своим чередом, со всеми домочадцами мы встречались за обедом, разговоры, как обычно, касались только текущих дел. Все остальное время я проводила на своей территории. Завтрак, полдник и ужин мне приносила Вера, с которой мы проводили довольно много времени. Я хоть и о-о-чень самостоятельная девочка уже, но все же помощь мне частенько требуется. А помощью деда не всегда удобно воспользоваться. Зато с ним мы активно общались как минимум дважды в день- утром и перед ужином. Кажется, он находил особое удовольствие в «беседах» со мной, не переставая удивляться, что я могу иметь свое мнение по серьезным вопросам. А чего ж не иметь, уж за почти столетие можно было составить свое представление о жизни. Да и мне интересно с ним общаться. Нас никто не беспокоил, я уже вполне освоилась, уверенно скользила по экрану и довольно бегло набирала тексты. Иногда вместе смотрели новости, хотя я не очень люблю телевизор, и раньше могла по полгода его не включать, и теперь не испытываю потребности пялиться в «ящик».
Постепенно и дед начал привыкать к моим «особенностям» и воспринимать адекватно мои действия.
Кстати, газеты я тоже практически не читала, и, в отличие от деда, не находила в этом смысла. Но дед оказался фанатом газетной индустрии. Все его жилое пространство было занято разнообразными газетами и журналами. Обычно, устроившись в кресле, он разворачивал газету и хмыкал по ходу текста, зачитывая иногда отдельные тезисы.
— Ты смотри, Маша, что пишут! — в очередной раз восклицал он:
— Экстрасенсы! Бесконтактное лечение! Вот шарлатаны! Развелось всяких!
Тут он замолчал, уставившись на меня, видимо соотнося текст, свои слова, мои способности.
— М-да… — только и смог подвести итог.
— Маша! — окликнул дед спустя некоторое время. — А ты ведь просматриваешь информацию о нестандартных методах лечения и необычных явлениях и способностях?