И вдруг стало теплее. Салтыков окружил нас огненным кольцом, которое резко повысило температуру воздуха, что нейтрализовало заморозку. Владеющий не оставлял попыток, всё вокруг — и дорога, и снежное поле — заледенело, а нам, наоборот, стало жарко.
Вдруг на дороге стали вырастать человекоподобные фигуры, сделанные изо льда. Сформировавшись за считанные секунды, они бежали к нам, и нам пришлось переключиться на них. Салтыков бил существ огнём, но огонь, как ни странно, оказался не столь эффективным, как моя тьма. Пламя их медленно плавила, а тьма проедала дыры в туловищах големов, и те моментально разваливались.
Вот только было их не два, не пять и не десять. Я со счёту сбился. Они всё появлялись и появлялись, и бежали на нас, не давая мне атаковать самого мага, создающего их. Вскоре вся дорога оказалась завалена кусками льда, а существа продолжали вырастать на пустом месте.
Набег ледяной армии прекратился так же внезапно, как и начался. Это могло означать, что владеющий обессилел. А вот энергетические снаряды не переставали в нас лететь. Они словно бомбы взрывали землю вокруг, однако дымка и воздушный барьер пока останавливали их, хотя последний почему-то пробивался легко. Только дымка спасала.
Но и мы с Салтыковым не ослаблял атаку, и тёмные потоки вместе с огненными вихрями устремлялись во врага, заставляя его тоже тратить много энергии на защиту. Силовые поля и ледяные стены тоже рушились под нашими ударами.
Видя, как активно Салтыков жжёт врага, я ослабил натиск. Но лишь временно. Мне хотелось сосредоточить силы на более мощной технике, чтобы побыстрее положить конец сопротивлению. Несколько секунд понадобилось на то, чтобы вихри тьмы закружились смерчем посреди проезжей части. Смерч рос, пока не занял всю дорогу, а потом пополз на повстанцев.
Противники потонули во тьме. И вскоре замолкли пулемёты, а энергетическая магия перестала распахивать землю вокруг и вонзаться в мой воздушный барьер. И до ушей наших донёсся удаляющийся звук мотора.
Не убирая смерч, я зашагал вперёд. А когда тёмные вихри всё-таки перестали кружиться и растворились в воздухе, на дороге не было ничего, кроме кусков железа и остатков тел, торчащих из слоя праха, который при малейшем дуновении ветерка разлетался по полю. Смерч испепелил как магов, так и обычных солдат, а заодно и два броневика. И лишь один «Носорог» успел удрать. Его задние габаритные огни красными точками мелькнули в ночи и пропали. Сколько сбежало народу, непонятно, но вряд ли много.
— Фух, как же я устал! — проговорила Салтыков, подошедший следом за мной. Он был весь в поту. — Жаркая ночка выдалась. Сколько уродов мы перебили?
— Не считал, но не меньше десяти. Надеюсь ледяной сдох. Слишком сильный был, собака. Жаль, если ушёл.
— Да ледяной наверняка сдох. У него сил не оставалось, а тут вы этот смерч наслали.
— К сожалению, мы этого не видели, но… как говорится, есть все основания полагать.
— Думаю, помер. А теперь что? Дальше поедем?
— Нет, дальше ехать я бы не рискнул. Они знают, что мы идём, и подготовятся. А мы ещё и уставшие.
— Это точно. Давно так не работал, — Салтыков утёр рваным рукавом лоб. — Надо бы восстановиться.
Я тоже немного устал, но не сильно. Хоть ледяной маг был, по сей видимости, великим мастером второй или даже третьей ступени, но мне доводилось драться и с более могучими существами. И тем не менее, дальнейшее продвижение было связано с определёнными рисками. Конечно, могло оказаться так, что у повстанцев больше не осталось великих мастеров, и тогда мы легко перебьём остатки, но если у них ещё хотя бы два-три имеются в резерве, то нам не поздоровится. Но что ещё хуже, я не знал, где находится противник. Он мог засесть в городе или в ближайшем лесу. Ломиться наугад при таком раскладе — плохая идея.
Наш «Носорог» тоже пострадал. Несколько снарядов попали в пулемёт, и боекомплект взорвался (хотя за грохотом битвы я этого даже не заметил). Теперь пользоваться покорёженной турелью было невозможно. Также и на лобовых бронестёклах остались отверстия от попаданий пуль крупного калибра. Однако мотор не заглох, машина по-прежнему была на ходу, а значит, топать пешком обратно не придётся.
Когда мы забирались в кабину, до нас донеслись далёкие звуки стрельбы.
— Наверное, это наши, — предположил Салтыков, устраиваясь на соседнем кресле. — Эх, знать бы, где они — помогли бы.
— Но мы не знаем, — я стал медленно разворачивать неповоротливый «Носорог» через на не слишком широкой проезжей части. — Будем надеяться, что они справятся. Великие мастера, всё-таки.