— Вот когда с предателем Морозовым разберёмся, тогда можно и поговорить об этом всём.
— Если на ошибках своих не учиться, то это они с нами разберутся, а не мы с ними, — возразил я.
— Я и не говорил, что ненадо учиться, — произнёс Орлов. — Я о том, что нельзя огульно хулить государя и наместника.
— Никто никого не хулит. И давайте закончим, — подытожил я.
Все замолчали. А я задумался — задумался над тем, что мы, хоть и гвардия, элита, а всё равно мелкие сошки на фоне таких магнатов, как Долгоруковы или те же Морозовы. Они здесь — уважаемые люди, а мы — так… инструмент для достижения их интересов. Мне-то вообще всё равно, кто на престол сядет, а вот Долгоруковым — нет. Мои интересы там, в Сибири, где моя шахта строится, в крайнем случае, на рубеже, где тёмных пруд пруди, а воюю я здесь. В награду за это новый император меня точно должен назначить хранителем. Не просто же так я за него впрягся?
Тут в комнату вошёл высокий бородатый мужчина в военной форме.
— Господин Озёров-Сибирский, его сиятельство Ярослав Владимирович Долгоруков приглашает вас к себе, — проговорил он. — Прошу, пройдёмте за мной.
Я удивился том, что глава рода Долгоруковых желает со мной беседовать, но виду не показал и пошёл за бородачом. Вскоре мы оказались в кабинете князя. Здесь почти не было заметно следов боя, если не считать разбитого окна и попорченной стены напротив. Сам же кабинет выглядел роскошно, хотя он и не дотягивал до апартаментов великого князя Дмитрия Павловича в Ясенево. Скорее походил на кабинет Анатолия Третьякова — здесь стены тоже были отделаны деревянными панелями.
В креслах за круглым столиком возле растопленного камина сидели наш майор и глава рода. Третье кресло пустовало. На столике стояли графины с водой и каким-то пойлом. Ярослав уже успел переодеться и теперь был в чистом бархатном пиджаке фиолетового цвета.
— Пожалуйста, Алексей Михайлович, присаживайтесь, — проговорил глава рода. — Вам налить что-нибудь? Воды? Вина?
— Спасибо. Если только воды, — я опустился в третье кресло.
Ярослав налил мне воды из графина. От моего взгляда не укрылись три дорогих перстня на его руке. Наверняка они ещё и магические были.
— Я много о вас слышал, Алексей Михайлович. Большая удача, что мне лично удалось с вами познакомится. Давно хотел, но вы там, а мы здесь. Практически разные миры. На государевых приёмах вы тоже не бываете.
— Тоже рад знакомству, Ярослав Владимирович. Приходилось мне как-то раз бывать. Прошлой весной, когда награждение было, — я сделал глоток из стакан.
— А я прошлой весной в отъезде как раз был. Вот незадача! Но зато сейчас познакомились. Нет худа без добра, как говорится.
— Смею предположить, у вас вызвала любопытство моя необычная способность.
— Не без этого. Не встречал прежде магов, которые таким даром владеют. Тьма — это же как у тенебрисов, верно? Я когда-то служил на границе, приходилось мне с ними драться и не раз. А вы до сих пор там служите?
— Да, я служу на рубеже, а тут — в незапланированной командировке.
— Да, жаль, что пришлось вас всех от важного дела отрывать. Но сами видите, престол в опасности. Тут уж всё остальное надо отложить.
— Действительно, надо же престол защитить, — согласился я без особого энтузиазма.
— Правильно. А с тёмными мы ещё разберёмся, придёт время. Лучше бы, конечно, без этого всего, что сейчас творится. Кому какая выгода? Негодяю Морозову, разве что, который всех нас ограбить хочет. А остальным — одни убытки. Поэтому правильно вы сделали, что на сторону Павла встали.
— Он — наследник законного государя. Иначе я не мог поступить, — опять пришлось немного слукавить, ведь истинной причиной было другое.
Ярослав принялся меня расспрашивать, как и когда я открыл в себе столь необычный дар. Пришлось упомянуть о своей семейной ситуации и переезде в Сибирь. Потом речь зашла и о моих владениях. Когда я сообщил, что строю рубрумитовую шахту, у Ярослава от удивления даже брови приподнялись:
— Вот как? Да мы с вами, Алексей Михайлович ещё и коллеги! Я ведь тоже добычей рубрумита занимаюсь, только не в Сибири, а здесь у нас, на европейском севере. Там все мои шахты.
Не коллеги, а конкуренты, подумал я, но в слух ничего не сказал. Я вообще старался говорить по минимуму, а больше слушать и наблюдать за собеседником, пытаясь понять, что это за человек. Сейчас Ярослав Долгоруков изображал радушие, но что-то подсказывало, он не всегда такой добренький.
— Мой дядя по матери занимался добычей рубрумита, я его дело продолжаю, — объяснил я.
— Вот как? Семейное дело, значит? Очень правильно, я считаю. А какая фамилия у вашего дядюшки? Может, и я слышал о нём?