— Ну что, рада вырваться на свободу? — спросил я с сарказмом.
— Ещё как! — Оля улыбалась своей открытой белоснежной улыбкой. Сейчас она выглядела, как всегда, бодрой и весёлой, а не такой замученной, как во время последней нашей встречи. — Наконец, тряхну стариной. Кажется, материнство мне даётся тяжелее, чем грёбаная служба на границе! А у вас тут много тенебрисов бродит по округе? Есть, чем заняться?
— Насчёт этого можешь не волноваться. Работы хватает.
— До сих пор не можете разобраться с тёмными?
— Ну почему же? Разбираемся. Местный генерал, наконец, прислал солдат. Они ямы на болотах закрыли, и последний месяц вроде бы поспокойнее стало. Но всегда могут новые твари с юга припереться, так что здесь не расслабишься.
Переночевали мы на моей квартире, а утром Оля захотела посмотреть базу охраны, и я, поскольку заняться мне вдруг оказалось совершенно нечем, повёз её туда.
Когда мы приехали, один из отрядом как раз погружался в машины и вездеходы, собираясь отправиться на очередное задание. Среди них была и Тамара. Мы с Олей прошли мимо, направляясь к штабу. Я и Тамара встретились взглядом, я кивнул ей в знак приветствия, но Оля этого не заметила.
Меня охватило замешательство. Казалось неправильным, что я не представил супруге Тамару. Повёл себя так, будто она — всего-лишь одна из наёмниц, а не некогда близкий мне человек. Но я не знал, как это сделать. Тамара пока не имела знатной фамилии, а представлять Оле обычную простолюдинку, коих у нас служит много — крайне странно будет выглядеть.
Но пока я об этом раздумывал, мы прошли мимо отряда и оказались в штабе. Турок сидел в своём кабинете, общался с двумя десятниками. Я спровадил обоих и закрыл дверь.
— В общем, так, — объявил я. — Говорю вам обоим. Оля, разу уж ты хочешь помогать, так помогай. Будешь подчиняться Турку. Что прикажет, то и делай. И чтоб не пыталась тут командовать. Турок, а ты, если моя дорогая жёнушка начнёт из себя главную строить, сразу же мне звонишь. Все всё поняли?
— Понял, ваше сиятельство, — ответил Турок, несколько ошарашенный нашим внезапным визитом.
— Да не вопрос, — пожала плечами Оля. — Как скажешь. Если нужна помощь, пусть говорит. Сейчас у вас какие мероприятия?
— Сейчас отряд собирается в южную часть поместья ехать, ваше сиятельство, — проговорил мой старшина. — Там есть место, где кристаллов полно. Уже неделю их возим оттуда. Если хотите, можете присоединиться.
— Ну кто так приказы отдаёт, Турок? — возмутился я. — Надо вот как. Сегодня перед вами поставлена задача: отправиться вместе с отрядом на добычу кристаллов. Старший — такой-то. Как поняли?
— Будет исполнено, — оскалилась Оля, приложив пальцы к фуражке своей военной кепи.
— Вот и хорошо. Приступайте к выполнению.
Внезапно я понял, что Оле придётся ехать с Тамарой, и даже хотел отменить приказ, но быстро успокоился, решив, что ничего ужасного в этом нет, и с чистой совестью отправился домой, забрав прежде папку со снимками моего участка. Мне требовалось решить кучу вопросов, связанных со строительством угольной шахты и нового особняка, который я собирался отгрохать недалеко от базы. Омский особняк по-хорошему следовало продать, ведь жёны теперь будут жить в Первосибирске, но я пока решил его оставить.
Изучив тщательно снимки, я ещё раз убедился, что территория, на которой случилась перестрелка, относится к моим владениям, хотя и близка к границе, что пролегала рядом по какому-то ручью. Ошибки с моей стороны быть не могло.
И тогда я решил ещё раз позвонить Чулкову и постараться убедить его в том, что ошибся именно он. Прошло несколько дней с момента нашего последнего разговора, эмоции должны были улечься, а рассудок и здравый смысл — взять верх.
Но когда я высказал Чулковы свои доводы и пообещал при необходимости подтвердить их документами и фотоснимками местности, князь заявил:
— Господин Озёров-Сибирский, я тоже могу вам продемонстрировать и документы, и снимки. Граница моих владений проходит по реке Мёрзлая. А вы приехали и устроили произвол.
— Позвольте… С какой стати это ваша земля, когда она принадлежит мне? — удивился я, вспомнив, что река Мёрзлая — это та самая речушка в низине, которую мы пересекали по пути к месту стычки. — Река протекает по моей территории. От неё к востоку три версты мои.
— Это не так. А если хотите поспорить, поговорим в суде. А заодно и за гибель моего родственника ответите.
Я завершил звонок. Даже прощаться не стал. Меня разбирала злость. Доколе этот идиот будет упрямиться? Почему он вдруг решил, что граница его владений проходят по этой речке? Хотелось пойти к нему немедленно и превратить в кучку пепла. Но я сдержал свой порыв. Наверное, придётся, и правда, через суд выяснять, где чья земля. Видимо, возникла какая-то путаница при её размежевании. Но как быть с мёртвым родственником? Этого Чулков прощать мне, кажется, не собирался при любом раскладе.