Оля вернулась домой, как обычно, вечером.
— Ты знаешь, а у нас, говорят, вторжение тёмных, — сказала она с порога. — Наверное, опять стая откуда-то припёрлась. Весело у вас здесь.
— А я говорил. Иногда тут бывает опасно, — ответил я. — Есть хочешь? Пошли в ресторан.
— Пошли, — согласилась Оля. — Только переодеться надо.
— Я бы тебе вообще советовал уехать в Первосибирск, раз уж такое дело. Вернёшься, когда станет поспокойнее.
— Уехать? Ну уж нет! Раньше чем через две недели я домой не вернусь, — рассмеялась Оля. — Пусть хоть десять повелителей припрётся.
— Что ж, дело твоё.
В ресторане народу оказалось, как всегда, мало. Официант провёл нас в зал для аристократов. Обычно тут никого не было, но сейчас за одним из столов сидели князь Чулков с молодой супругой и ещё одна пара — худощавый мужчина с бородкой и женщина. Мы расположились подальше от них.
— Вон тот мелкий, лысый — это Чулков, — шепнул я.
— Поняла, — так же шёпотом произнесла Оля. — Мне уже рассказали, что его родственник наших охранников заживо сжигал. А потом превратился в прах, — на лице её мелькнула злорадная ухмылка.
— Да, стал кучкой пепла, — подтвердил я. — И теперь Чулков никак не может меня простить.
Вскоре Чулков и его спутники ушли. Даже не поздоровались со мной. Второй аристократ в лицо меня не знал, хотя, скорее всего, я с ним общался по телефону, когда выяснял, сколько людей пойдёт в ополчение. Чулков же не стал мне представлять своих друзей, как того требовал этикет, и с моей стороны было бы невежливо лезть знакомиться первым.
На следующий день Бодянский опять созвал всех офицеров в штаб. Пригласил и меня. Мы собарлись в соседней с кабинетом комнатой, где на столе лежала карта. Один из офицеров — глава разведки — описал ситуацию, объяснив, где наблюдаются самые большие скопления тёмных.
С его слов получалось, что нам грозит катастрофа. По предварительным подсчётам менее чем в десяти вёрстах от город собрались тысяч десять тенебрисов. Обнаружила разведка и тенебриса-генерала. Их было два, но нашли почему-то одного. К докладу прилагались снимки, сделанные с квадрокоптеров. По комнате пробежал гневный ропот, когда офицеры стали передавать фотографии из рук в руки. Мне тоже было интересно посмотреть, как выглядит моё войско сверху. Его масштаб воистину впечатлял.
Бодянский сказал мне, что надо срочно собирать ополчение — для защиты города, главным образом. Идти бить стаю с такими малыми силами, как у нас, все считали безумием. Я согласился и в тот же день обзвонил местных аристократов.
Как и предполагалось, вступить в ополчение вызвалось всего пятнадцать человек. Ещё столько же обещали подъехать в скором времени. Чтобы обсудить план дальнейших действий, я решил собрать всех в ресторане. Его хозяин, князь Гудков с радостью согласился предоставить нам помещение. В назначенное время князья и бояре пришли в ресторан, и я смог познакомиться со всеми лично. Мы сдвинули столы и расселись вокруг них.
Князь Гудков — местный предприниматель, которому принадлежали почти все заведения в городе — оказался тучным человеком с эспаньолкой и сединой в коротко стриженных волосах. Приехал и боярин Синицын — тот самый мужчина с бородкой, которого я вчера видел в компании Чулкова. Была среди них и одна женщина — боярыня Коровкина, муж которой находился в отъезде.
Я объяснил, как обстоят дела и что ждёт от нас командование округом. Все слушали молча и смотрели на меня оценивающими взглядами, в которых читалось недоверие. Наверное, я в их представлении был слишком молод для того, чтобы занимать руководящую должность.
Когда я спросил, есть ли у кого вопросы, заговорил Синицын:
— Господин Озёров-Сибириский, прошу прощения, а господин Чулков не будет участвовать?
— Я не против, чтобы господин Чулков участвовал, — сказал я, — но, к сожалению, из-за некоторых разногласий между нами он не желает со мной вести дела.
— Мне известно о вашей ссоре. Но неужели, личные разногласия уместны, когда мы стоим перед лицом общей угрозы?
— Полностью с вами согласен. Не уместны. Если хотите, можете сообщить господину Чулкову о нашем решении. Пусть тоже займётся делом. Ещё вопросы есть?
Вопросов не было.
— А теперь хочу уточнить у вас, господа, кто сколько людей готов предоставить, — проговорил я.
Порадовало, что у многих из присутствующих рядом с городом находилась охрана. У Синицына, Гудкова и Коровкиной набиралось почти три сотни человек. Я мог прислать пятьдесят, остальные — по десять-двадцать. Другое дело, что охранники были либо обычными людьми, либо слабыми энергетиками. От десятка старших мастеров проку и то больше, чем от такого воинства. Но и охрана могла принести некоторую пользу, например, держать не самые опасные направления, истреблять мелких тварей, заниматься снабжением и прочей вспомогательной работой.