— Что ж, я за вас рад. Однако не могу не предупредить, что стая может двинуться в любом направлении. По-хорошему, вам следовало бы эвакуировать людей с ваших баз. Вы видели снимки. Угроза слишком велика. Этих тварей там просто чудовищное количество. Меня удивляет, что они до сих пор на месте топчутся. Удивляет и пугает. Словно силы накапливают, чтобы потом нас смести.
— Тенебрисам тяжело находиться в нашем мире, пока здесь нет дыхания бездны, — объявил я. — Поэтому они не слишком инициативны. Но если тьма разойдётся по всей округе, может произойти то, чего вы опасаетесь. Об этом, кстати, я и хотел с вами поговорить.
— Да, Алексей Михайлович, я слушаю очень внимательно, — Бодянский аж вперёд подался, сложив руки на столе.
— Так вот, Кирилл Данилович, ситуация следующая. Эта стая не настолько сильна, как вам кажется. По крайней мере для меня.
— То есть, вы можете с ней справиться?
— Да, могу.
— Тогда почему вы ничего не предпринимаете?
— Я предпринимаю все необходимые меры. Защищаю свою территорию и город. Только благодаря мне ничего плохого здесь не происходит, просто не афиширую это. Но… — я поднял указательный палец. — Кое-кто хочет со мной вражду устроить, и ему я помогать не намерен, по крайней мере, до тех пор, пока не будут со стороны этого лица принесены извинения и сняты все претензии. Вы знаете, о ком идёт речь.
Бодянский помрачнел.
— Алексей Михайлович, я глубоко извиняюсь, но разве так можно? Мы все оказались перед лицом серьёзнейшей опасности, а вы о своих личных дрязгах думаете? Может быть, вначале стаю прогоним, а потом разберётесь с господином Чулковым?
— Должен уточнить, это не мы оказались перед лицом опасности, а господин Чулков. В том, что происходит, виноват только он и никто другой. Город я буду защищать. Ни одна тварь сюда не судится — это я вам обещают. А вот владения господина Чулкова — нет.
— А лично я считаю, что подобный шантаж просто неприемлем в текущих условиях, — Бодянский насупился.
— Ну почему же? Знаете, Кирилл Данилович, вместо того, чтобы рассуждать о приемлемости моих решений, вы можете помочь всем нам. Передайте господину Чулкову, что ему достаточно просто извиниться за свой поступок, большего я не требую. Объясните ему, насколько это важно. Вас он послушает. И через три-четыре дня, максимум неделю тенебрисов здесь не останется, — я поднялся с кресла, показывая, что это моё последнее слово. — А сейчас должен откланяться. Надо спешить в свои владения, помогать охране. Тёмные твари ждать не станут.
На самом деле, я не был до конца уверен, что моя позиция побудит Чулкова извиниться и поменять отношение к случившемуся. Но разговор с Бодянским принёс плоды очень быстро.
Спустя два дня Чулков позвонил мне, сказал, что нужно поговорить, и уже вечером мы с ним сидели в ресторане, ужинали, и князь рассказывал о том, как он был неправ, когда обвинил меня во вторжении на свою землю, и что племянник его двоюродный крупно напортачил. Тот якобы был парнем импульсивным и недалёким, оттого и занимался сбором кристаллов, а не сидел на руководящей должности. Чулков согласился с тем, что при межевании земель произошла ошибка, и мои данные, без сомнения, более достоверны, поскольку я получил землю от самого государя, и вообще я — человек достойный, и все должны благодарить императора за его решение назначить меня сюда.
Было удивительно, как изменилось поведение этого человека, причём уже во второй раз. Он словно флюгер на ветру вертелся. Что-то подобное я и предполагал. Не походил Чулков на принципиально упёртого барана, готового кого-то ненавидеть и кому-то мстить до конца дней своих. Он — коммерсант, свою выгоду ищет во всём. Возможно, думал надавить на меня, решил, что я молод и наивен, а теперь увидел неприятные последствия, и сразу прибежал лебезить.
Я его простил на первый раз. Мне от него ничего было ненужно… кроме одного — признания моего авторитета. Если снова подобные случаи повторятся, тогда, конечно, одними извинениями не отделается, а сейчас я дал понять, что наш конфликт улажен, и пообещал, что скоро разберусь со стаей.
Я выждал день, чтобы исчезновение тенебрисов не выглядело слишком внезапным, а следующей ночью приказал генералам отводить стаи в свой мир. Утром же прихватил рюкзак с «Убийцей тьмы» и поехал на «Рубине» во владения Чулкова. На тот раз мне не пришлось скрываться, обходить по лесу шлагбаум тоже, поскольку тот валялся сломанный, а столб с камерой лежал рядом. Тем не менее я всё равно спешился и дальше отправился на своих двоих.
На грунтовке, ведущей через лес, стояли внедорожники и бронемашины. Некоторые были повреждены тьмой, другие охрана просто бросила во время бегства. Обнаружил я и тела людей. Наиболее уцелевшие уже поднялись и бродили по лесу, волоча погрызенными конечностями.