Лейтенанты обошли все дома, в промежутках жалуясь на бесполезность данного мероприятия. Местные жители и правда разговаривали с ними очень неохотно. Странно. Подозрительно. Я решил здесь задержаться. Лейтенанты поехали в лабораторию, а я, прикинувшись нормальным ребёнком, занял качели на детской площадке и попытался сделать «солнышко». Разумеется, врубив слух на максимум. Интуиция подсказывала, что я услышу что-то интересное. Однако прошёл почти час, а в домах царила полная тишина. Я видел, как несколько раз к окнам в разных домах подходили жильцы и слегка отодвигали занавески, настороженно осматриваясь.
— Надо с Геной перекинуться парой словечек, — пробубнел мужской голос.
— Гена нас под монастырь подведёт, — огрызнулся женский голос. — Чушь нагородил, а мы, болваны, и поверили. Уши развесили, а он только и знает, что лапшу вешает. Человека на тот свет отправили, а толку? В полиции не дураки работают, они быстро всё выяснят!
— Заткнись, старая кошёлка, — рыкнул мужской голос. — Ты ещё вышла бы и проорала на всю улицу, что мы в убийцы подались. Хватит ныть. Генка нашёл одарённого, с ним дела быстрее пойдут. Демоны точно за своих примут. Мы почти в безопасности! Всего ничего осталось… Ещё бы дочку уговорить.
— Она не готова. Я почву прощупывала, но Леночка сказала, что нет уважительной причины для убийства. И что, если бы кто-то из близких кого-нибудь убил, она бы его не защищала, а попросила суд впаять срок побольше. Ты представляешь, как мне сложно было удержать лицо⁈ Она это говорит, а у меня в голове крутится: «Мы трёх человек убили, а сегодня четвёртого прибьём».
— А что там, Генка дома? Ты видела? Он к полицейским выходил?
— Выходил, куда уж денется. Да куда ты рыпаешься⁈ Сиди и не отсвечивай, а я пойду к Жанне. Надо показания сверить, я в «Криминальной Империи» видела, на таком обычно и прокалываются. Но эти полицейские вроде тупенькие и молодые… Не то что вчерашний полковник.
— Полковники по мокрухам не ездят, — авторитетно заявил мужской голос. — Ты, наверное, звёздочки перепутала.
— Ой, смотри, чтобы я соль с мышьяком не перепутала, когда борщ буду готовить. Совсем за дуру меня держит. Всё, я быстро, на полчасика к Жанне заскочу.
Из зелёных высоких ворот вышла женщина лет сорока пяти и направилась к соседнему дому. Мои брови поползли вверх. Ого, я что, нарвался на группу серийных убийц?
Глава 17
Василич работал дворником на полставки — на полный рабочий день его не взяли, потому что у него была вторая группа инвалидности. Если быть честным, то он нигде никому не упёрся. От такого работника было больше проблем — он медленно подметал, не мог таскать тяжести и часто уходил на больничные. Но Василичу было всего пятьдесят два года, и он не желал куковать дома без дела. К тому же пенсии по инвалидности не хватало. Поэтому он попросил свою бывшую зазнобу — у них с Людмилой Филипповной в молодости был бурный и яркий роман — устроить его по знакомству дворником. Она была администратором управляющей компании и могла крутить свои делишки — в том числе разводить кумовство. Главное, чтобы жильцы на её территории были довольны. А уж если новенький Куманькин пашет за троих, потому что Василич плохо машет веником, — то кому какое дело?
Но Василичу часто улыбалась удача — по собственному скромному мнению, он был чертовски удачливым человеком. Именно по этой причине — а по какой ещё? — владельцы близлежащих частных домов заприметили Василичу и начали ему приплачивать за мелкие поручения. Просили его то траву в кучу сгрести, то яблоки гнилые собрать, то пару пакетов донести до мусорного контейнера. Деньги им, что ли, тратить некуда? Лентяи! Василич ухмыльнулся, вырывая сорняки на грядке со свеклой. Ну, ему пятьсот рублей не лишние. Хотят платить — кто такой Василич, чтобы им мешать?
— Слушай, а ты свинину любишь? — спросили сзади.
Василич, погрузившийся в мечты, как потратит пятьсот рублей, подскочил от неожиданности и вскрикнул. Бурное воображение нарисовало подкравшегося Демона, но это был всего лишь Генка. Как понял Василич, Генка был кем-то вроде главы соседского кооператива — следил за порядком и собирал деньги на разные нужды. Другие «частники» никогда с ним не спорили.
— Что? — прокряхтел Василич.
— Шашлык, говорю, любишь? — хохотнул развеселившийся Генка. — Мы по-соседски решили посидеть, отдохнуть. Жанна предложила тебя пригласить. После того как ты ей кран починил, она тебе дифирамбы поёт. Поделись по секрету, как ты краны чинишь, а? — он пошло, с намёком подмигнул. — Я к Жанне полгода подкатывал, а на шашлыки она приглашает тебя.
— Да я ничего… Если надо, я не пойду… — растерялся Василич. Жанна была фигуристой привлекательной женщиной лет тридцати. Если бы он был на лет двадцать моложе… Однако сейчас у Василича приоритеты стояли по-другому, и женщины находились далеко не на первом месте. Нет, Генка — главный, и ему дорогу лучше не перебегать. Где ещё Василич найдёт дармовые шабашки?
— Ой, да ладно тебе! Ты чего? Решил, что я ревную? — Генка хлопнул его по плечу. — Не накручивай себя попусту! Приходи! Сегодня в девять вечера. Шашлыки, пиво, танцы. С тебя — только присутствие!
— Хорошо, — Василич робко улыбнулся. В груди шевельнулось дурное предчувствие. Он никогда не встречал наркоманов, только по телевизору видел. Но ему показалось, что Генка был обдолбавшимся. Слишком уж весёлым, дёрганым, с ходящей в разные стороны нижней челюстью. Василич несколько минут всерьёз размышлял, а не отказаться ли от приглашения… но жадность победила. Он жил скромно, не шиковал, а халявные шашлыки и пиво под ногами не валяются.
В девять часов вечера Василич переминался у ворот Генки. Он поднял руку, чтобы постучать, и в этот момент калитка распахнулась. Румяная Жанна схватила его за руку и, втащив во двор, звонко чмокнула в щёку. Василич остолбенел, и Жанна громко рассмеялась.
— Смотрите, какой стесняшка! — воскликнула она. — Поторопись, без тебя шашлыки не пожарятся!
Мангал установили за домом, в огороде. Туда же притащили скамейки и стол. Там уже сидело человек пятнадцать — Василич всех знал. Если не по имени, то в лицо. Рыжему мужику он ходил за покупками, когда тот с похмелья валялся. А вот той семейной паре на почту бегал, посылку отсылал их дочери Леночке. Старушке в пёстром красном платочке он сковородку чугунную почистил. Все они жили на улице Победы, плюс-минус в одном квартале. Но Василич и не подозревал, что они настолько дружны. Он считал, что единственным связующим звеном между ними был Генка. Обстановка, правда, была странной. Напряжённой. Соседи переглядывались и в то же время старались не встречаться взглядами с Василичем.
— А вот и наш почётный гость! — закричал Генка. Из-за угла дома вышел незнакомый молодой парень с густыми кудрявыми волосами. Жгучий брюнет, глаза у него были неестественно чёрными, и от этой черноты Василичу стало жутко.
— Привет, — поздоровался брюнет.
— Привет, — пробормотал Василич.
— Мало из тебя шашлыка получится, — заявил парень.
Василич захлебнулся воздухом, а потом сорвался с места. Ну как сорвался — инвалидность ему дали, после того как ампутировали левую ногу. Протез был неудобным, и бегал Василич с трудом. Скорее скакал, как гусь с подбитой лапой. Конечно же, его моментально поймали, скрутили и бросили рядом с мангалом, от которого уже шёл сильный жар. Пламя взметнулось в ночное небо, выбрасывая искры. Жанна, выпив залпом полстакана вина, подошла к Василичу и принялась срезать с него одежду здоровенным мясницким ножом. Несколько раз её рука дрогнула, и лезвие оставило длинные неглубокие царапины.
— Отпустите, я никому не скажу, — всхлипнул Василич.
— Не скажешь, — согласился Генка. — Умолять о пощаде бесполезно. Я вообще-то хотел пригласить тебя в Истинный соседский союз, но потом мне пришло видение, — он наставительно поднял указательный палец вверх. — Чтобы Демоны посчитали нас за равных, нужно быть более жестокими, чем они. Более циничными и бесчеловечными. Мы должны доказать, что отринули сущность, полученную от рождения, и выбрали путь демонического развития.