— Да-да, классно, — рассеянно ответила Аделина и нахмурилась.
— Что случилось? — спросил я. — Какие-то проблемы?
— Нет, — вздохнула она и сцепила пальцы в замок. — Но да.
— Это как? — озадачился Женя. Даже Рудо склонила голову набок, словно Аделина поставила её в тупик.
— Ой, ну как же вам объяснить⁈ Вы будете смеяться! — всплеснула руками Аделина. — Короче, мне исполнилось шестнадцать лет. А у аристократов это возраст, когда для своих детей устраивают балы. Ну, типа первый бал, где официально представляют ребёнка светскому обществу, — Аделина запнулась и слегка порозовела. — Как завидную невесту или жениха.
— У тебя нет денег? — уточнил я.
— Что? Нет, есть! — моё предположение возмутило Аделину до глубины души. — Мой отец был прекрасным бизнесменом и экономным человеком! При нём наш Род процветал и становился богаче… — она поморщилась. — Пока не появилась эта стерва. До сих пор не понимаю, что он в ней нашёл? Почему не рассмотрел, какая она гнилая внутри?
— С деньгами сложностей, значит, нет, — протянул я. — Так в чём проблема-то? Устроишь бал, выполнишь негласные правила аристократического этикета. И всё, с тебя взятки гладки.
— В бале! — воскликнула Аделина. Её рассердило моё непонимание. — Родители делают этот бал с любовью. Не только чтобы пощеголять перед аристократами, но и в качестве подарка на шестнадцатилетие. Это важный праздник! Все его очень ждут. А если я устрою бал сама, то… — она помотала головой. — Я словно выставлю себя на продажу! Типа посмотрите, какой крутой товар, какая суперская невеста! И приданое у меня богатое, забирайте срочно!
Я пристально на неё посмотрел и прищурился:
— А если бал для тебя устроит кто-то другой?
— Кто?
— Мы, например, — пожал я плечами. — Ты выделишь бюджет, а мы всё организуем. Как подарок от друзей.
— Очень смешно, — буркнула Аделина.
— А я не шучу.
Несколько секунд мы пялились друг на друга, пока Аделина вдруг не усмехнулась:
— А знаешь что? Давай! Вы устроите мне бал! Я пришлю тебе парочку книг, в которых расписаны правила проведения балов. А остальное — на ваше усмотрение. Пусть будет сюрприз! — она встряхнула волосами, которые блестели под солнечным светом будто золото. — Я уже устала за всё отвечать. Мне всего шестнадцать! — она замолкла, её взгляд переменился, стал сомневающимся. — Но вам вообще двенадцать и одиннадцать… Нет, глупая идея. Простите, это всё ерунда, я справлюсь самосто…
— Да ладно тебе, — я тронул её за руку, привлекая внимание. — Будет весело. Что бы ты ни сделала, это будут обсуждать, обсосут все косточки. А так ты хотя бы получишь удовольствие. И сюрприз.
Аделина явно колебалась, но в конце концов согласилась:
— Хорошо. Договорились. Тогда сегодня собираемся у меня, я отдам вам книги и кратко объясню кое-что. Ну, знаете, всякие нюансы, вот это всё…
Прозвенел звонок, и мы пошли на занятия. На следующей перемене всех студентов пригласили пройти в конференц-зал. Директор вышел на трибуну и задвинул речь о том, как важно быть сплочёнными в трудные времена. Потом вызвал Женю и торжественно вручил ему «подарок» от специального научного отдела. Его же обделили в прошлый раз — фактически списали со счетов, когда думали, что он отправится к «любящему» папаше в Индийские Эмираты. Всем выдали разные полезные приспособления, а Жене — шиш с маслом.
Директор передал Жене серебряный кулон с небольшим круглым рубином:
— Главное условие — украшение должно касаться твоей кожи. Оно усилит твоё заклинание в два-три раза.
Женя поблагодарил, принял подарок и сел на место.
— Как вы догадываетесь, я собрал вас здесь, не только чтобы исправить небольшое недоразумение, из-за которого один из студентов оказался обделённым, — Алексей Анатольевич улыбнулся и встряхнул стальными браслетами. — Но и чтобы сообщить вам новости о попечительском совете. Герцоги Артемьевы не оправдали доверия Академии. На данный момент они находятся под следствием. Их место в попечительском совете займут герцоги Трубецкие!
Под аплодисменты к трибуне вышли мои родители. В смысле — из прошлой жизни. У меня перехватило дыхание. Живые, здоровые. Правда, грустные. И хотя я принял решение оставить прошлое в прошлом, мне всё равно было больно видеть родителей такими несчастными и не иметь возможности к ним подойти. Рассказать, что со мной всё в порядке. Что там, в больнице, валяется пустая оболочка. Я не имел права их обнять и даже жестом выдать, что знаком с ними. Я прикрыл веки, пока герцоги Трубецкие приветствовали студентов. Попытался абстрагироваться.
— Руслан, тебе плохо?
— Что? — я открыл глаза.
— Все уже ушли, а ты сидишь и не двигаешься, — Аделина показала мне два пальца. — Сколько пальцев видишь?
— Два, — я отодвинул её руку. — Просто задумался.
Домой я ехал в задумчивости, вполуха слушая Диму. Вечер провёл, играя в дурака с дедом. Тот без стыда и совести мухлевал и выиграл все партии. Я, конечно, видел, как он прятал или доставал карты из рукава, но промолчал. Ночь наступила быстро, и, когда все заснули, я выбрался на улицу и побежал на юго-запад Москвы. Я знал подходящую заброшенную стройку — там я тренировал Прокажённых. Прибыв на место, я расположился в многоэтажном здании, на третьем этаже — выбрал случайную квартиру. Гм, хорошая планировка, сам бы от такой не отказался. Уф, что за глупые мысли? Сконцентрировавшись на деле, я активировал четвёртую ранговую способность — кровавую. Сначала решил устроить ревизию по Магии Крови.
Кровавый Взрыв.
Я сразу ощутил, как подо мной, в земле, ползают кроты и мыши. Неподалёку на деревьях сидят какие-то птицы — судя по размерам, скорее всего голуби. Сосредоточившись на любом живом существе, я теперь мог полностью увидеть его кровеносную систему. А потом выбрать любой кровеносный сосуд и взорвать его. Мощное оружие, да? С одним маленьким нюансом — Кровавым Взрывом я могу положить хоть армию, но армию одноранговых и двуранговых магов. А с Демонами уже проблема — не у всех этих тварей вообще есть кровеносная система.
«На данный момент вы можете использовать Кровавый Взрыв тридцать четыре раза. Едва ли существует армия из тридцати четырёх человек», — поправил Гидра-помощник.
— Спасибо, что бы без тебя делал, — хмыкнул я.
С четвёртым заклинанием понятно. Что с пятым? Ну, можно было не сомневаться — тоже из прошлой жизни. Кровавая Чума. Я выругался. Это заклинание я собирался изменить и, если бы не оборотень и взрыв его магии… Дело в том, что это заклинание действует только на обычных людей. Я его создавал в экстренной ситуации, когда требовалось уничтожить террористическую группировку, сумевшую захватить магическую лабораторию. Это происходило уже под конец войны с Демонами, человечество было в бедственном положении, и приходилось действовать радикально. Уже никто не думал о том, чтобы как-то договориться с террористами. Приказ был простой: уничтожить. Террористы были обычными людьми, и я создал заклинание конкретно для них.
Но хотя бы шестое заклинание меня порадовало — Кровавый Туман. Оно создавало из моей крови невидимую взвесь, которая окутывала меня плотным облаком — радиуса более пяти метров. Как только люди вдыхали эту взвесь, они переставали меня замечать. Я становился для них призраком. Отличное маскировочное заклинание. Пригодится.
С магией крови закончили. Приступаем к дуальным способностям.
— Ну, посмотрим, чем же ты меня одарил, Гидра, — пробормотал я.
«Мой первоисточник был очень могущественным. Очевидно, что его заклинания будут невероятно сильными», — гордо заявил Гидра-помощник.
— Не сомневаюсь.
Я прикрыл глаза и вызвал вторую ранговую регенеративную способность. Надеюсь, я не буду вызывать зубастых зайчиков или делать какую-нибудь подобную ерунду.
Глава 26
Я прикрыл глаза и вызвал вторую ранговую регенеративную способность, и… ничего не произошло. Ладно, буду рассуждать логически. Эти ранговые способности завязаны на регенерации, а следовательно для их активации требуется какое-то увечье. Я вызвал Кровавую Булаву и рубанул себе правую руку. Кровь брызнула во все стороны, кисть упала на пыльный пол и задёргалась — пальцы заскребли по бетону, кожа вспупырилась. И вдруг рука начала увеличиваться — из кисти выросло предплечье, а потом и плечо. Выглядело максимально странно. Будто кто-то быстро-быстро долепливал из обрубка человека. Через пару минут на меня смотрело моё же лицо — с абсолютно тупым выражением.