Резким движением Кхорг бросился вперед и отрубил вождю голову, после чего безжалостно изрубил его тело до состояния кровавого месива.
– У подножия трона Кхорна слабым места нет, – пробормотал он, опьяненный от ярости.
Вогнав меч в землю, он пошел за своим топором, чей голос, привлекая его внимание и требуя крови, отдавался эхом в его черепе.
– Да, – пробормотал Кхул топору, обхватив его кожаную рукоять мясистой рукой. – Скоро ты насытишься досыта.
Осмотрев трупы вождей, он приступил к ужасной работе: снятию черепов и очистки их от плоти. Через некоторое время пять окровавленных черепов уставились на него пустыми глазницами, а их кривые усмешки говорили о том, что в смерти они обрели больше счастья, чем когда-либо при жизни. Кхул начал складывать их друг на друга, воздвигая святилище бойни, благодаря которому он сможет связаться со своим богом.
Поедая плоть побежденных вождей, он ухмыльнулся, словно прислушиваясь к словам, которые мог слышать только он один, ибо равнины были почти безмолвны. Уловив звук, исходящий из материального мира, Кхул резко поднял голову, и полоски кожи и сухожилий замерли, свисая у него изо рта.
Когда демоническая гончая выскочила из-за тел, его топор уже был наготове.
– Ворчащий Зев, – произнес Кхул, одновременно приветствуя и проклиная.
Обожравшийся зверь, с рубиново-красной от пиршества пастью, пристально смотрел на Кхула, решая, стоит ли нападать. Почуяв благосклонность Кхорна, зверь покорился и подошел к своему хозяину. Несмотря на чудовищные размеры гончей, Кхул обхватил ее шею и начал тянуть ее голову вниз. Какое-то время зверь сопротивлялся, но Кхул не ослабил хватку и он пал ниц пред его силой.
– Ты - моя, тварь, – прошептал он зверю и услышал, как тот зарычал в знак согласия.
Услышав вдалеке пение и учуяв запах жарящейся плоти, Кхул обернулся и увидел зарево от огромных костров на горизонте. Армия его воинов.
– Пир окончен, – пробормотал Кхул гончей, отпуская её. – Война зовет.
Он зарычал, выплескивая ярость от поражения, которая все еще бурлила в его крови. Закончив, он улыбнулся сквозь стиснутые зубы, предвкушая схватку с самым достойным из противников.
Крепость была близко.
– Я заберу твой череп, Вендел Чёрный Кулак, – прошептал Кхул, направляясь на север. – А после… вознесусь.
Глава пятая
НЕСУЩИЕ БУРЮ
Итар закричал в агонии. Пробуя заглушить боль воина, Иона Склепорожденный осторожно, но твердо положил руку на лоб раненого. Частица небесной магии снизошла на Воздаятеля, немного облегчив его боль, но для сохранения жизни воина понадобится нечто большее.
– Успокойся, брат, – прошептал Иона, поглядывая в небо в надежде увидеть, как возвращаются Обвинители Штурманнона.
Тяжелая зигмаритская броня Итара была сильно помята и разодрана. Позолоченный нагрудник и плоть, скрывающуюся под ним, прорезали огромные борозды. Кости воина были раздроблены, а органы разорваны. Местами кожа была обожжена. Несмотря на то, что среди Грозорожденных паладины считались самыми крепкими, они не были неуязвимы. Итар был на грани жизни и смерти, а его окаменевшее лицо было обращено к Первому Воздаятелю.
– Он выживет? – спросил Теодор, многозначительно поднимая штормовой молот. – Или милосердие – это все, что мы можем даровать ему?
Иона поднял руку, призывая его успокоится:
– Мне нужно еще немного времени, Теодор, – ответил он, возвращаясь к своему ритуалу.
Это была засада. Как результат, восемнадцать душ сильно потрепаны стаей охотящихся кхоргоратов.
С тех самых пор, как отряды Ионы разделились с Лордом-Целестантом, они подвергались нападениям на каждом шагу. Казалось, что опасности и монстры вездесущи в этих землях. После тяжелого марша они подошли на расстояние прямой видимости к своей цели – вырисовывающейся на горизонте медной башне. Кхоргораты нанесли удар, когда паладины колонной проходили сквозь узкое ущелье в лесу, где вместо листьев на деревьях росли лезвия.
Четверо воинов, лишившись голов, умерли сразу, и лишь разряды молний обозначили их уход. Остальным удалось выжить, но они были тяжело ранены. Теперь же Иона старался спасти их жизни. В предстоящей битве им понадобится каждый молот.
Из всех раненных ему не удалось спасти только двоих, и теперь остался только Итар.
– Зигмар… – замогильным голосом нараспев начал он. – О владыка Азира, Повелитель Бури… – сжав правой рукой, свой священный молот, Иона поднял его высоко над головой, а левую, отпустив рот Итара, осторожно положил на грудь воина. Его знак-реликварий, воткнутый в землю, стоял рядом. Привязанный к нему, скелетообразный идол с мечом в костлявых пальцах спокойно висел, и, будто смотрел на него с немым укором. Рядом лежал золотой шлем Икара, расколотый от лба до подбородка.