– Мы узнали, что вирус действует только на обращенных варгов.
В комнате воцарилась звенящая тишина. На какое-то мгновение все затаили дыхание, а в следующую секунду комната взорвалась проклятьями со стороны обращенных варгов и не слишком тихими возгласами "Слава богам!" со стороны рожденных.
Рейнор так резко вскочил на ноги, что его стул отлетел назад и врезался в стену.
– Слава богам? Ах, вы расистские сволочи!
Валко поднялся.
– Успокойся. Никто не рад такому повороту событий, но это означает, что варги не обречены на вымирание.
– Нет! – зарычал Рейнор. – Только мы, граждане второго сорта, но кому до этого дело, правда?
– Хватит! – рявкнул Кон. – Спорами ничего не решить. Важно то, что теперь мы знаем, кто находится в опасности.
– И как это нам поможет, дампир?
Кон ненавидел это оскорбление и терпел его только от Люка из-за их дружеских отношений.
Темперамент возобладал над рассудком, и Кон обнажил клыки на обращенную женщину, бросившую в него колкость.
Соня ответила ему тем же. На фоне роскошной темной кожи, которую он однажды ночью чувствовал под своими руками, ее зубы выглядели ослепительно белыми.
– Значит, рожденным варгам можно больше не прятаться, – громко выкрикнул Людольф, привлекая всеобщее внимание. – Мы можем собрать всех обращенных...
– И дать вам, «чистокровным», предлог обращаться с нами еще хуже? Вы собираетесь согнать нас в какой-то лагерь? – продолжал издеваться Рейнор. – Я не удивлюсь, если выяснится, что это «чистокровные» начали чуму, решив таким способом от нас избавиться.
Валко вышел из-за стола, излучая горьковатый запах угрозы.
– Это нелепо.
– Неужели? – рискуя остаться с разорванной глоткой, Рейнор двинулся навстречу более крупному мужчине.
– Не было никакого заговора против обращенных варгов! – Конэлл встал между двумя мужчинами. Его не заботило, перегрызут ли они друг другу глотки, но сейчас драка потребует его непосредственного вмешательства, и если он прольет кровь, то подвергнет риску заражения вирусом всех обращенных варгов в комнате. – Но одно можно сказать наверняка: нельзя допустить распространения подобных слухов. Если члены Совета, люди, обязанные сохранять здравомыслие, считают эпидемию результатом заговора, то подумайте о широкой общественности. Мы можем разжечь гражданскую войну.
– Так ты предлагаешь чистокровным гражданам и дальше понапрасну жить в страхе? – по пропитанному отвращением тону Людольфа было ясно, как он относится к такой идее.
– Ну конечно мы не хотим, чтобы драгоценные чистокровные страдали вместе с дворняги, – съязвил Ясашику.
Вот дерьмо! Собрание в любую минуту грозило превратиться в настоящие собачьи бои. Каждый человек в этой комнате был альфой и, хотя внутри любого сообщества варгов, будь то рожденные, обращенные или дампиры, существовала иерархия, за его приделами ранг ничего не значил.
Нарастающие в воздухе напряженность и агрессия обещали неслабую потасовку. Вот-вот полетят клочья шерсти.
– Конэлл, а что обо всем этом думаешь ты? – поинтересовался Валко. – Ведь твой вид не подвержен опасности, так выскажи свое мнение.
– Я его уже высказал. Сейчас новость необходимо держать в секрете. Нельзя позволить массовой истерии разобщить нас еще больше. – А заодно он намеревался скрыть и тот факт, что его вид, судя по всему, тоже подвержен болезни.
– Нас? – усмехнулся Рейнор. – Вас, дампиров никто не угнетает. Вы были рождены такими, а не обращены против собственной воли.
– Во имя любви к Сириусу, прекратите скулить! – гаркнул Людольф.
Соня повернулась к Людольфу.
– Ты нас упрекаешь?
Это было правдой. На обращенных варгов смотрели, как на низших существ. В Совет допустили крайне мало их представителей, и их слово весило меньше слова рожденного варга, а проблемы считались незначительными.
Они получили право голоса только два года назад, что до сих пор раздражало большинство рожденных членов Совета. С еще большим презрением относились лишь к варгам новолуния.
– Мы поставим этот вопрос на голосование. – Кон сжал кулаки, чтобы ненароком не столкнуть лбами тех, кто может высказаться против. Да уж, дипломат из него никудышный. – Кто за то, чтобы держать новость в секрете?
Все, кроме двух чистокровных членов Совета, подняли руки, таким образом закрепляя принятое решение.
– Значит, решено, – Кон снял со спинки стула свою кожаную куртку. – Если у Призрака наметится какой-либо прорыв, можно встретиться еще раз через неделю или раньше.
– Подожди, дампир, – остановил его Валко. – Остался еще один вопрос. Что делать с Син?
Кон ощетинился.
– Что ты имеешь в виду под «Что делать с Син»?
– Она должна ответить. Ты приведешь ее к нам.
Кон постарался скрыть удивление, сохранив невозмутимое выражение лица. Требование Валко о справедливом возмездии за что-то, являвшееся сугубо проблемой обращенных варгов, было очень необычно.
– Син начала эпидемию ненамеренно.
– Пьяный водитель создает аварию ненамеренно, но в человеческом суде он несет ответственность.
– С каких пор тебя волнуют проблемы людей? – парировал Кон. – Человеческие законы на Син не распространяются, и поскольку она демон-семинус, то и законы варгов тоже.
Валко с непроницаемым выражением лица сцепил пальцы рук.
– Мы представим ее для наказания перед Советом семинусов.
Ого! Ладно, это очень странно. Стремление Валко к справедливости, причем не просто казни, а осуществленной по официальным каналам, было почти невероятно. Он что-то замышлял.
– А если они решат, что она не сделала ничего плохого?
– Тогда мы привлечем к делу дилеров правосудия и Малеконсио.
Вот он, момент истины. Призрака вырастили демоны правосудия, чьей единственной целью в жизни было вершение справедливости, и в течение многих лет он служил у них дилером правосудия.
Если вовлечь в конфликт дилеров и Малеконсио – высший орган власти у демонов, осуществляющий контроль над всеми их Советами – то Призрак тоже окажется в него втянут, и, вполне возможно, его заставят исполнить приговор над Син, вероятнее всего, смертельный.
Валко презирал Призрака с того самого дня, когда доктору не удалось спасти сына Валко, подстреленного серебряной пулей агента Эгиды. А когда Призрак связался с Хранителем из Эгиды, Валко еще больше воспылал от ненависти. Он с радостью посмотрел бы, как Призрака заставят убить собственную сестру.
Кон окинул взглядом комнату. В глазах каждого варга промелькнуло предвкушение, как будто в воздухе уже витал запах крови.
– Син нужна Призраку для поисков лекарства и разработки вакцины.
– Тогда, возможно, нам стоит обратиться к дилерам правосудия прямо сейчас, – вмешался Рейнор. – Если заключить демоницу в тюрьму, у нее не останется иного выбора, кроме как подвергнуться тестам Призрака.
– Думаешь, она планирует сбежать? – спросил Кон. – Но Син сама хочет положить конец эпидемии.
Голос Валко сочился скепсисом:
– У вас есть одна неделя.
– Одной недели недостаточно...
Валко поднялся.
– На эту неделю ты станешь её тенью, а после приведешь девчонку к нам. Если Призрак не успеет найти лекарство, мы позволим Совету семинусов решать, что с ней делать. Но за содеянное она предстанет перед судом.
Кон, матерясь, направился к двери, ни минуты больше не желая оставаться в этой комнате. Два присутствующих здесь клана были бомбами замедленного действия.
А с болезнью, распространявшейся быстрее чумы, мир оборотней меньше всего нуждался в гражданской войне.
***
Когда все ушли, Валко и Людольф остались в конференц-зале одни. Валко доверял всем чистокровным членам Совета, но с Людольфом они выросли в одной стае, и этому безжалостному ублюдку, убившему и занявшему место их альфы, а потом передавшему контроль над стаей Валко, он доверял больше всех.
Людольф откинулся на спинку кожаного кресла, его тяжелый взгляд метался от закрытой двери к Валко.