— Никуда не отправлял. И хватит о нем. Про мое спрашивайте, — ответил Хасанов. Но по его взгляду, по интонации следователь понял: попал в самую точку. Повторился Хасанов, спровадил братца в дикую бригаду, где документов не требуют, а нужны лишь рабочие руки. Спровадил отсидеться, до поры, покопать лакрицу.
11.
Вертолет больше полутора часов летел от областного центра над казахской степью. Припав к иллюминатору, Шатохин смотрел вниз. Местами степная трава была уже опалена жаркими лучами, немного пожухла, местами не успела выгореть — зеленела. Изредка глазки озер — побольше и поменьше — возникали среди этого цветового однообразия. Вода в них была густо-синяя. Возможно, это казалось, потому что другие тона не были так сочны и не приглушали насыщенной синевы воды. Или это отражалось чистое, без единого облачка небо. От больших озер тянулись прямые короткие ленты речек. Но вот впереди блеснула непомерно широкая для этих мест река.
— Сырдарья, — услышал Шатохин сквозь шум мотора голос соседа, следователя Аманжолова. Он тронул Шатохина за плечо.
Шатохин кивнул, дескать, понял. Ему хотелось скорее ступить на землю. В салоне вертолета духота. Он смахнул пот со лба, поглядел на своих спутников. Трое молодых милиционеров изнывали от жары.
Бортмеханик с мокрым от пота лицом вышел из кабины, обратил внимание следователя и Шатохина на палатки внизу у реки. Где-то в полукилометре от палаток — люди. Знаками бортмеханик спрашивал: где приземлиться? Шатохин на пальцах показал: между, посередине.
Бортмеханик кивнул, исчез. Вертолет пошел на снижение.
В иллюминаторы видно было, как люди подняли головы, следят за вертолетом.
Шатохин спрыгнул на землю первым. Чуть отошел от винтокрылой машины и встал в вихре, идущем от вращающихся лопастей, наслаждался прохладой.
От вертолета был виден краешек реки. «Сейчас возьмут Зазубрина — и обязательно выкупаюсь в Сырдарье, — подумал. — Будет чем похвалиться в управлении. В Сибири только через месяц погода позволит купаться».
Лопасти замедлили бег, провисли. Слабое их вращательное движение не создавало больше вихря.
Шатохин неторопливо направился к стоявшим в ожидании сборщикам корней. Артель была человек в двадцать. Аманжолов догнал, пристроился рядом. Милиционеры на шаг отставали.
Чем ближе, тем различимее лица. Люди встревоженно переглядывались, словно пытались найти объяснение друг у друга, чем обязаны такому визиту.
Скользя взглядом по лицам, Шатохин выискивал Зазубрина. В выгоревших мятых штанах, по пояс раздетый, как и другие артельщики, он стоял с лопаткой в руке. Сильно загорел, отпустил бородку. По напряженной выжидательной позе, по лицу заметно, еще надеется: обойдется, не за ним.
Шатохин остановился в пяти шагах. Глядя Зазубрину в глаза, сказал:
— Эдуард Артемьевич, подойдите. За вами приехали.
