А в двух сотнях ярдов звон стекла и треск черепицы были слышны не лучше, чем шепот ветра.
Ноуленд даже не обратил на них внимания.
Доктор Уильям Сэмьюэльсон сидел у окна на винтовом стуле и с высоты двенадцатого этажа глядел на забитую автостоянку. Он глубоко задумался.
В дверь постучали. Вошла сестра Дональдс, его секретарша. Она терпеливо дожидалась, когда он обратит на нее внимание. Наконец он повернулся к ней.
- Тут в приемной мистер Уайлэт,- сказала сестра.- Он говорит, что у него назначена встреча с вами, хотя у меня ничего не записано,..
- Нет, все верно. Пригласите его. Он звонил мне утром.
- Хорошо, доктор.
Она вышла, и из-за двери послышалось:
- Доктор Сэмьюэльсон примет вас.
Через несколько секунд Уайлэт вошел и прикрыл дврь. Он подошел к доктору и протянул ему руку.
- Доброе утро, доктор Сэмьюэльсон. Спасибо, что нашли для меня время.
- Не стоит благодарить,- он указал гостю на кресло.
Тот продолжал, словно Сэмьюэльсон ничего не сказал ему в ответ:
- ОЗД не хочет портить отношения с медиками, поэтому я прошу рассматривать наш сегодняшний разговор как сугубо доверительный. Я уверен, что вы поймете меня правильно. Итак...
- Сигарету, мистер Уайлэт? - он подтолкнул открытую пачку, ловко прерывая этот поток красноречия. Уайлэт взял сигарету и прикурил.
- Так чего же хочет от меня Общество Защиты Доноров? осторожно спросил он.
Не успел Уайлэт открыть рот, как Сэмьюэльсон резко продолжил:
- Что-нибудь связанное с нашим последним больным?
- Да, доктор.
- Я так и думал. Что ж, продолжайте.
Уайлэт сказал:
- ОЗД, как Вы догадываетесь, представляет интересы родных Майкла Арнсона.
Сэмьюзльсон чинно кивнул.
- Это, во-первых. Во-вторых, ко мне обратилась миссис Ноуленд, поскольку, как она говорит, у нее никого больше нет. Миссис Ноуленд была в отчаянии, вы сами представляете...
- Я видел ее на прошлой неделе. Она очень горевала.
- Э... да. Итак, миссис Ноуленд сама член ОЗД, и она надеется, что мы ей как-нибудь поможем.
Семьюэльсон поглядел на своего собеседника. Это было не первое его столкновение с ОЗД, благотворительной организацией, которая ставила целью защитить своих членов от безответственного и ненужного использования их органов, если несчастный случай ставил их между жизнью и смертью.
На этот раз дело было очень серьезным. Общество не поддерживалось законом, который недвусмысленно гласил, что если наступила клиническая смерть, то нет юридических препятствий для пересадки органов с целью спасения другой человеческой жизни, но, тем не менее, общественное мнение склонялось, скорее, на сторону ОЗД. Этот случай с сердечником Артуром Ноулендом мог получить превратное освещение в прессе, и по всей стране практика пересадки человеческих органов могла оказаться под угрозой.
- Вы сами проводили операцию?
- Нет, но я отдал распоряжение на ее проведение и наблюдал за ее ходом. Оперировал доктор Дженнсер, один из лучших хирургов-кардиологов. В необходимости операции не было никакого сомнения.
- Конечно,- заторопился Уайлэт, будто боясь, что сказал бестактность.- Человек был так болен... И никто не говорит, будто ваши врачи некомпетентны...
- Тогда давайте перейдем к сути дела. Я верю в вашу искренность, но сейчас у меня очень мало времени.
Уайлэт раскрыл черную папку, лежавшую у него на коленях.
- О сути дела, как вы изволили выразиться, вы, наверное, сами догадывались. У Майкла Арнсона, нашего подопечного, был удален жизненно важный орган, а именно - сердце, вопреки его желанию, которое было выражено в его заявлении, хранящемся в Обществе. Вот фотокопия этого документа.
Он передал снимок Сэмьюэльсону.
- Согласно Хартии нашего Общества, это деяние оценивается как завладение чужим имуществом и нарушение права собственности.
Во-вторых, другая наша подопечная, миссис Вероника Ноуленд, подала жалобу на несоответствующее лечение ее покойного мужа.
Доктор Сэмьюэльсон внимательно посмотрел на фотокопию, хотя видел ее не в первый раз. Это было подписанное и заверенное заявление, касающееся останков тела. Поименованные в списке органы объявлялись частной собственностью человека, подписавшего заявление. Сердце, почки, легкие, печень, роговые оболочки глаз, некоторые железы и другие менее значительные органы подлежали, как и все тело в целом, кремации по наступлении смерти.
- Вы же понимаете, мистер Уайлэт, что медицина не признает этого.
- Конечно. Но у нас есть все основания полагать, что если этот случай будет рассмотрен в суде, то наш протест поддержат. Насколько мы понимаем, юридически это заявление имеет силу завещания. Мы навели соответствующие справки.
- Я в этом не сомневаюсь,- сказал Сэмьюэльсон,- но в суд вы еще не обращались?
- Нет. По крайней мере, пока нет.
"Значит, они хотят испытать свои силы",- подумал Сэмьюэльсон,- "и не только привлечь на свою сторону общественное мнение, но и попытаться изменить закон".
- Хорошо ли вы, мистер Уайлэт, знакомы с обстоятельствами этого дела?
Посетитель пожал плечами:
- Я читал то, что было в газетах, говорил с матерью Арнсона и с миссис Ноуленд.
- И вы знаете, чем кончилась операция?
- Да.
Сэмьюэльсон крутанулся на своем стуле к окну:
- Боюсь, что вы не знаете всего. Это очень непростое дело. И я думаю, что прежде, чем мы приступим к разбору обвинений, которые выдвигают ОЗД, вы должны кое-что увидеть.
Он снова повернулся к столу и раскрыл тонкую папку.
- Майкл Арнсон был помещен в больницу две недели назад после автомобильной катастрофы. Я не буду сейчас перечислять все его ранения, упомяну лишь множественные переломы ребер, рук и черепа. При первичном осмотре мы предположили обширное повреждение мозга, что и подтвердилось при хирургическом вмешательстве. Когда Арнсон поступил в больницу, он еще дышал и сердце его билось. Несколько часов ушло на то, чтобы связаться с его матерью - мы узнали ее адрес случайно, по карточке вашего общества - но он умер раньше, чем ее нашли.
Уайлэт хотел что-то сказать, но доктор жестом попросил не перебивать.
- Я знаю, что вы оспариваете наше определение смерти, но думаю, что сейчас не время об этом дискутировать. Достаточно упомянуть, что, согласно нашим правилам проведения операций, мы констатировали клиническую смерть, когда приборы перестали регистрировать сигналы мозга и он перестал дышать.
В это самое время в нашем коронарном отделении находился Артур Ноуленд, больной, умиравший от долгой и мучительной болезни сердца. Группы крови у Арнсона и Ноуленда совпадали, и мы решили немедленно произвести пересадку. Если бы она оказалась успешной, мы бы могли обещать Ноуленду возвращение к нормальной жизни.
- Но он не получил это донорское сердце. Он же умер,сказал Уайлэт.