— А он никому не скажет?
— А зачем? — спросил шериф.
Блэйн промолчал: на такой вопрос обычно трудно ответить.
— Ты послал сообщение?
— Но не в «Фишхук». Одному приятелю, а он уже сообщит в «Фишхук».
— Не стоило тратить время, — сообщил Блэйн, — «Фишхук» знает, где я.
Они наверняка уже пустили своих ищеек, и те взяли след много часов назад. У него был всего один шанс скрыться от них — двигаться как можно быстрее и никому не попадаться на глаза.
Вполне вероятно, что они сегодня вечером уже будут в городе, подумал он. И в этом его надежда, потому что «Фишхук» вряд ли допустит, чтобы здешняя банда с ним разделалась.
Блэйн поднялся с койки и подошел к окну.
— Вы можете уже выходить, — объявил он шерифу, — Они перешли улицу.
Да, конечно, им надо торопиться. Они должны успеть сделать свое дело, пока не стало совсем темно. Потому что, когда придет настоящая, черная ночь, нужно быть в своем уютном домике с закрытыми на все замки и засовы дверями, запертыми окнами и опущенными шторами. И кабалистическими знаками, охраняющими все входы-выходы. Потому что тогда, и только тогда, можно чувствовать себя в безопасности от жутких сил, притаившихся в темноте, от оборотней, вампиров, гоблинов, эльфов.
Шериф повернулся, прошел по коридору к себе в кабинет. Звякнул металл вынимаемого из пирамиды ружья. Глухо лязгнул затвор: шериф дослал в ствол патрон.
Толпа наплывала как темная, колышущаяся волна и, кроме шарканья ног, не издавала ни единого звука.
Блэйн завороженно наблюдал за ней, как будто это не имело к нему ни малейшего отношения. «Как странно, — подумал он, — ведь я же знаю, что толпа идет за мной».
Но это не важно, смерти же нет. Смерть бессмысленна, и о ней не стоит думать. Это вопиющая расточительность, с которой нельзя мириться.
А кто же это говорил?
— Эй, — позвал он существо, которое было уже не существом, а частью его самого, — это твоя идея. Это ты не можешь поверить в смерть.
А это истина, в которую не верить нельзя. Смерть — это реальность, она присутствует постоянно, и под ее присмотром проходит короткое существование всего живого.
Смерть есть, и она близко — слишком близко, чтоб позволить себе роскошь отрицать ее. Она притаилась в ропоте толпы перед зданием, толпы, которая уже перестала шаркать ногами и, собравшись перед входом, спорила с шерифом. Толпы не было видно, но гулко разносился голос шерифа, призывающего всех разойтись по домам.
— Все, что вы здесь можете получить, — кричал шериф, — это полное брюхо свинца!
Толпа кричала ему в ответ, снова шумел шериф, и так продолжалось довольно долго. А Блэйн стоял у решетки, и страх постепенно охватывал его, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, подобно приливу поднимаясь по жилам.
Наконец шериф вошел в здание. И за ним трое — злые и испуганные, однако их страх был надежно спрятан за целеустремленным и угрюмым выражением лиц.
Пройдя через кабинет и коридор, шериф остановился у камеры. Ружье безвольно болталось у него в руке. Трое мужчин стояли рядом с ним.
Стараясь не показать свою растерянность, он посмотрел на Блэйна.
— Мне очень жаль, Блэйн, — сказал он, — но я не могу. Эти люди — мои друзья. Я с ними вырос. Я не могу в них стрелять.
— Конечно не можешь, — ответил Блэйн, — трус, жалкий трус!
— А ну давай ключи! — рявкнул один из тройки. — Пора его выводить.
— Ключи на гвозде за дверью, — сказал шериф.
Он поглядел на Блэйна.
— Я ничего не могу поделать, — сказал он.
— Можешь пойти и застрелиться, — посоветовал Блэйн, — Усиленно рекомендую.
Вернулся человек с ключом, и шериф отошел в сторону.
— У меня есть одно условие, — обратился Блэйн к отпирающему дверь. — Я выйду отсюда сам.
— Ха! — усмехнулся тот.
— Я сказал, что выйду сам. Я не дам себя тащить.
— Ты выйдешь так, как нам будет удобно! — прорычал человек.
— Это же мелочь, — вмешался шериф, — Какая вам разница?
Мужчина распахнул дверь камеры:
— Ну ладно, выходи.
Блэйн вышел в коридор. Двое мужчин встали по бокам, один сзади. Никто к нему не прикоснулся. Тот, у кого были ключи, швырнул их на пол. Звук их падения наполнил коридор неприятным звоном.
«Вот оно, — подумал Блэйн. — Невероятно, но это все происходит со мной».
— Пошел вперед, парапсих проклятый! — идущий сзади пихнул его в спину.
— Ты хотел идти сам, — сказал другой, — Покажи, как ты умеешь ходить.
Блэйн пошел твердо и уверенно, сосредоточиваясь на каждом шаге, чтобы не споткнуться. Он не должен споткнуться, он не должен допустить ничего, что бы могло его унизить.