– Это конец. Гордыныч… – Именно так она звала профессора Эрвикса. – Он никогда не позволит тебе пересдать. Придется брать академический отпуск, возвращаться и учиться заново целый год. Или… знаешь, мы можем травмировать его.
– Кого? – не поняла я.
– Эрвикса, – пояснила подруга. – Так что он уйдет на больничный, а ты подашь заявку на пересдачу. И тот, кто будет на замене…
– Рита, что ты говоришь! – ужаснулась я, размазывая слезы по лицу и добавляя тише: – Это как надо травмировать, чтобы он не смог выйти на прием экзамена?
Рита открыла рот и тут же его закрыла. Покачала головой, явно отметая собственную идею, как слишком рисковую для нас. А потом решительно поднялась, протянула мне руку и заявила:
– Ну вот что! Нас двое, а Эрвикс один, и мы его… – Сделав хищное лицо, она стукнула кулаком в ладонь, поясняя: – Прижучим!
– Как? – заранее восхитилась я, поднимаясь.
– Придумаем вечером, – пообещала Рита. – Родителям ничего не говори. Празднуем как положено. Не порть им этот день. Мы все решим. Договор?
Мне стало легче дышать.
Обняв подругу, я впервые с момента встречи с Эрвиксом улыбнулась:
– Спасибо, ты – настоящий друг.
– А теперь переодевайся в лучшее платье! – велела Рита. – Пойдем пить розовое ламите. Мы должны подкрепиться перед составлением гениального плана перевоспитания злобного педанта!
Я радостно кивнула: все же великое это дело – заговор с лучшей подругой против врага. Лучше любого лекарства от хандры!
Погода забыла, что скоро лето, и этим вечером разразилась мини-ураганом.
Ветер бушевал, бил в окна, рвался в двери. Но для себя я выделил странный, повторяющийся шум, отличающийся от остальных звуков. В какой-то момент стало очевидным: за окном моего дома творилась какая-то ерунда.
Я подошел ближе и отдернул штору, приготовившись отбивать любое возможное нападение. Был готов ко всему. Только не к тому, что увидел.
Там, за стеклом, в вечерних сумерках, неумело левитировала студентка Винир. Ее было видно наполовину, но и этого хватало, чтобы сильно озадачиться.
Всегда собранные в пучок светлые волосы оказались распущены и метались во все стороны из-за ветра, большие голубые глаза смотрели куда-то сквозь меня и слегка косили. Крупные алые губы беспрестанно шевелились: их обладательница то и дело повторяла заклинание, которое я не мог расслышать. Приблизившись, попробовал понять «на глаз», что она там несет.
– Я вас люблю, – повторил за движением ее губ. И в ужасе замолчал. Что за хрыс?!
Она счастливо кивнула и хрипло прокричала:
– Я вас тоже!
Я сделал шаг назад.
Студентка, одетая в сиреневый неправильно застегнутый плащ, приникла к стеклу, едва не распластавшись на нем. Улыбнулась, очень этим пугая. Кажется, начала икать.
А потом, чуть отодвинувшись, она дунула на окно и начертила пальцем очень кривое сердечко. Поиграла бровями, снова икнула, игриво прикрыв рот ладонью и… упала.
Я дернулся к окну. Открыл его и высунулся наружу. Высота здесь была небольшая, но некоторые дураки могут разбиться даже споткнувшись…
Дождь уже прошел, однако ветер еще бушевал знатный.
– Студентка Винир, – с беспокойством позвал я, не понимая, куда она делась.
Где-то снизу застонали.
– Проф-с-сор, – раздалось оттуда. – Любовь зла. Я полюбила коз… тьфу… вас. С-слыш-те?
Я слышал. И не понимал, как быть. Со мной за год преподавания бывало всякое. Но такого еще не случалось. И меньше всего я ждал подобного от трудолюбивой, спокойной и милой Элы Винир.
– Эй! – заорала та снизу. – Я тебя люблю! Это знач – ик – ит, что надо меня пересдать. Берешь? Я и – ик – ду.
– Нет! – испугался я.
Никого не боялся в жизни, а тут…
– Любви не надо боя-с-со, – решительно наставляла меня Эла Винир, выкарабкиваясь из грязи. – Ее нужно благо… благо… хотеть!
Она еще раз икнула и показалась моему взору. Испачканный плащ, ладошки, лохматая и очень-очень нестойкая. Она грустно вздохнула, одним глазом глядя на меня, а вторым в бескрайнюю даль, и уточнила:
– Дашь?
– Что? – не понял я.
– Перес-сдать.
– Нет, – ответил честно.
– Ну п-пеняй на с-себя, люби – ик – мый, – сказала Эла, развернулась и, пошатываясь, пошла куда-то во тьму.
Прежде чем я успел хоть что-то подумать, из ближайших кустов вывалилось нечто в красном с черными, во все стороны развевающимися волосами.
– Ну что козел? – спросило оно голосом студентки Флис.