– Спущусь вниз, – улыбаясь, сообщил Даниэль. – Ждать тебя вместе со всеми. И пить чай. Я так и не позавтракал, решая дела, а потом отправляясь на твои поиски. Так что, готова?
Я пожала плечами.
Даниэль Эрвикс вздохнул и спросил:
– Эла, ты позволишь мне ухаживать за тобой?
– А как же ваша Диана? – буркнула я раньше, чем успела подумать.
– Она давно не моя и теперь узнала это наверняка, – отмахнулся профессор, выглядевший сейчас совсем молодым и – быть не может! – взволнованным. Он смотрел на меня, и я видела, что ему важен мой ответ.
Даниэль ХОТЕЛ ухаживать за мной. Стать моим… парнем. Боги!
Меня выдала улыбка. Она расцвела на губах раньше слов. Но такая, что все стало очевидно.
Даниэль тоже заулыбался, чуть склонил голову. И я кивнула. А потом прошептала тихо-тихо:
– Да.
И повторила уже громче, испугавшись, что он все-таки не понял и уйдет из-за такой глупости:
– Да! Я согласна. Конечно. Да…
Решение серьезно поговорить с родителями Элы я принял спустя неделю после того, как мне было позволено за ней ухаживать.
И тому виной стали не только выразительные намеки ее матушки, но и созревшая, вполне деловая необходимость. Деловые же переговоры невежливо начинать внезапно. Руководствуясь этими мыслями, я отправил посыльного в лавку Гарта Винира с письмом, в котором уведомлял, что хотел бы встретиться с ним и его супругой без лишних глаз.
С тем же посыльным мне прислали ответ:
«Завтра после обеда Эла отправляется с Ритой на ярмарку, где они планируют немного прогуляться. А это часа на три минимум. Так что милости просим в четырнадцать часов к нам.
Одевался я с позабытой за последнее время внимательностью.
Чисто выбрился, с удивлением отметив, как привык за последние дни к небрежной щетине. Впрочем, дело было не только в привычке. Думаю, щетину я полюбил около пяти дней назад, когда Эла нежно касалась моего лица пальцами и призналась, что таким «милым и слегка колючим» я нравлюсь ей еще больше. «Как ежик», – с восторгом глядя на меня, говорила она. Но с ней хотелось быть не ежиком, а котом. Тереться о ее руки и мурлыкать от удовольствия.
Эла была… необыкновенной, совершенно наивной, милой и честной. Особенно на контрасте с Дианой. Временами я сам удивлялся полярности своих вкусов.
Нет, теперь чувство было совсем иным. Меня не накрывало, как с Дианой, жаждой быть рядом постоянно, которая сменялась иссушающей ревностью. Тогда эмоции были на грани, на пределе, доводя до изнеможения. И я считал, так и должна выглядеть любовь.
С Элой было иначе. Мягко, уютно, по-домашнему. Иногда я просто замирал, прислушиваясь к себе и не веря собственным чувствам: слишком много нежности поселилось внутри. Что бы Эла ни делала: щебетала, смеялась, пыталась готовить и кормить меня своими жуткими печеньями, – я млел и таял. Странное состояние, непривычное и похожее на высшую степень счастья.
Мне казалось, что я готов провести так всю свою жизнь. Нет… я ХОТЕЛ провести так всю жизнь. Вот только говорить об этом не выходило. Из-за суховатости и сдержанности характера я не представлял, как романтично донести до Элы свои мысли и планы. Над этим еще предстояло поработать. Пылкие признания, серенады под окнами и прочие восторженные атрибуты влюбленного – не про меня, но я старался учиться быть мягче, сдержанней, деликатней.
Мне хотелось радовать Элу. Потому я покупал подарки и сладости. Букетики, брошки, красивые ленты. Она принимала это все, краснея и целуя меня в щеку. Мне же хотелось вновь повернуться и поймать губами ее губы.
Но я сдерживался. Отчасти потому, что для страстных отношений еще не пришло время. Отчасти из-за того, что было в этих первых шагах сближения что-то по хрустальному трогательное и чистое. Такое нельзя торопить, нужно наслаждаться, смакуя каждый момент.
На эту неделю я словно выпал из жизни, но пришедшее из северной академии письмо напомнило о реальности. А она гласила, что я многое решил за Элу и ее семью. Пришло время согласовать мои планы с ними.
Потому ровно в четырнадцать часов я стоял на пороге лавки мистера Винира. В костюме, начищенных до блеска туфлях и даже с кожаным портфелем, в котором лежали бумаги на подпись.
– Добрый день, – встретил меня отец Элы, с удивлением осматривая с головы до ног и, кажется, проникаясь серьезностью сегодняшней встречи. – Проходи… те, профессор, моя супруга уже ожидает нас в гостиной.
Я проследовал за ним: собранный и серьезный. Не представляя, какой реакции могу ожидать в ответ на свои действия. Но, стоило встретиться с миссис Винир, как улыбка сама появилась на губах. Эла невероятно походила на мать, и я не мог противиться очарованию этих удивительных женщин.