События не заставили себя ждать. Через некоторое время все трое соседей практически бесшумно поднялись со своих мест и направились к нему. Один зашел со стороны ног, готовый по команде навалиться на них. Двое других, приблизившись со стороны головы почти вплотную к спящему новичку, замерли ненадолго и по чуть заметному кивку головой бросились на него. И все трое промахнулись. Жертвы, на которую они хором пытались навалиться, в постели уже не было.
За мгновение до этого Скам начал действовать. Он переключил организм на быстродействие, время послушно растянулось для него, и теперь ему казалось, что противники еле шевелятся, приближаясь к нему. У одного из нападающих в руках была веревка, которую тот медленно растягивал, накидывая ее прямо на горло своей жертве. У второго в руках был острый нож, который он нацеливал точно в правый глаз лежащему Скаму. Третий, оттолкнувшись ногой от нижней лежанки, медленно вытягивал руки к его ногам, пытаясь всем своим весом прижать их к постели. Скам легко выскользнул из смертельно опасных объятий и оказался сзади всех троих. Он увидел, как нападающие хором навалились на пустую лежанку, и растерянно закричали.
– Не зашиблись? – спросил Скам, впервые пробуя слова на чужом языке вслух.
Противники, приходя в себя, медленно повернулись в его сторону. Тот, что был с ножом, оказался самым проворным. Он вскочил на ноги и, размахивая своим ножом, снова бросился на Скама, точнее – ему только казалось, что он бросился. Для Скама его движения были движениями каменной статуи, вдруг надумавшей почесаться, настолько они были тягучими. Он забрал у еле двигавшейся фигуры нож, связал ему руки веревкой, которую выхватил у второй статуи, назвать ее противником просто не поворачивался язык. Затем, недолго думая, концом этой же веревки завязал руки второму. Все это он проделал аккуратно, стараясь пока не нанести механических повреждений аборигенам.
– Не зашиблись, говорю, – повторил Скам приходящим в себя от неожиданности налетчикам. Те очумело смотрели то на связанные руки, то на этого совсем молодого парня, который как мелких опустил трех здоровых мужиков. Казалось, что они вообще потеряли дар речи.
– Прилягайте, поговόрим, прояснимся, – продолжил Скам, показывая на нижнюю лежанку напротив другой нижней, где он спокойно расположился.
Когда присмиревшие налетчики, наконец, уселись напротив него, Скам одним неуловимым движением сдернул веревку с их рук, жестом фокусника поставил ее стоять сбоку от себя в виде длинного прутка и продолжил.
– Мой плохо знать ваш язык, вы каждый раз поправлять все мои фразы, мой учиться. Мой учиться всему. Ты начинать, – и он ткнул пальцем в крайнего слева сокамерника, просто выпучившего глаза теперь уже от удивления. Именно у него Скам только что отобрал нож.
– И как твой имя?
– Как твое имя, – поправил его тот, наконец, уяснив, чего от него требует этот крайне странный и опасный иностранец. – Мое имя – Симон.
Видно было, что он уже успокоился и теперь внимательно наблюдал за собеседником, чуть прищурив свои с явной хитринкой голубые глаза.
– Очень опасен, – подумал Скам. – Придется попробовать гипноз, но чуть позже.
– А как твое имя? – спросил Скам у сидящего в середине сокамерника, у которого он отобрал веревку.
– Меня зовут Вайдлер, – ответил тот, приходя в себя и подключаясь к этой в общем-то даже и интересной игре. Высокий и мощный, с короткой стрижкой на голове и явной щетиной на лице, он выглядел, однако, подетски удивленным и крайне заинтересованным.
– А как тебя зовут? – спросил Скам у третьего.
– Морис, – коротко ответил тот, практически не разжимая губ. Казалось, что он варится в собственной злобе, видя, как его сподвижники прогибаются перед незнакомцем. Высокий, худой, с бледным болезненным лицом, изредка покашливающий, он сидел на краешке, подальше от подельников, всем своим видом показывая свою отстраненность от всей этой непонятной процедуры.
«Без гипноза не обойтись, – окончательно решил Скам. – Всей троице».
Еще с полчаса Скам поупражнялся в речи, задавая вопросы, получая нужные исправления их, короткие и длинные ответы, интонации и акценты. Он показывал на предметы, части тела и даже внутренние органы, требуя их названия, прося продемонстрировать разные действия и их правильное название. Именно этой информации и не хватало ему, профессиональному лингвисту, чтобы научиться не только достаточно точно понимать этот язык, но и прилично разговаривать самому, не вызывая лишнего любопытства к своей персоне. Много нужного он узнал и об этом мире, и об этой тюрьме. Кроме того, важным было и то, чтобы при воздействии гипнозом на эту троицу, если, конечно, это удастся, его установки были не только абсолютно понятными, но и правильными.