Оуэн убедился, что вся живность и растительность прекрасно здесь восстановились. Безмятежно покачивались многоцветные ламинарии, посидонии, зостера, макроцпистисы, порфира, фуксовые и красные водоросли; красовались пышные актинии и филлоспадикс. Всюду оживлённая суетились местные обитатели: проносились косяки разноцветных рыб — колюшка, морской конёк, рыба-игла, карась-барабан, сельдь, тунец — нет им числа, и стайки беззаботных мальков% по своим неотложным делам ползли куда-то по дну клешнястые крабы. Всё было как прежде и даже лучше.
Кажется, он, наконец, снова дома, а этих двухсот витков как не бывало…
Но что это? Невероятный голод вдруг охватил Оуэна. Он едва не потерял сознание. Такого с ним ещё не бывало. Ведь его подкожных жировых запасов хватало надолго и, медитируя и философствуя, он мог пару-тройку дней сидеть в пещере, не вспоминая о еде. Но только не сейчас! Казалось — если он в этот же миг что-нибудь не съест, то скончается на месте. Теряя над собой контроль, Оуэн пошарил руками вокруг себя и чуть не схватил подвернувшуюся рыбину. И — тьфу ты! — опять это оказалась всё та же любопытная макрель, увязавшаяся за ним подглядывать. Что это с ним? Негоже обижать новых соседей. Ещё прослывёт тут рыбоедом, разбегутся от него, нарушится мирная красота этого места.
"Никаких зверств! Я ем только планктон! — приказал он себе. И с отчаяньем воскликнул: Но где же он? Подайте сюда немедленно планктоновые стада! Если я сейчас же их не найду, то умру от голода!"
Но, успокоившись и прислушавшись, Оуэн с радостью обнаружил неподалёку жужжащую стаю планктона. Включив реактивную струю, он ринулся к ней. Тётя-макрель, тем временем благоразумно убравшаяся в заросли, увидев, что этот гигант всего лишь любитель планктона, снова осмелела и потащилась вслед за ним — не каждый же день здесь можно увидеть такого великана. Да ещё эдакого дураковатого — подпрыгивает, мечется туда-сюда. Рыбу не ест. Как с Луны упал!
Добравшись до планктона и вволю наевшись, Оуэн весело подмигнул макрели — теперь уже старой знакомой — с любопытством наблюдавшей за его трапезой, и направился вдоль горы — продолжать исследование местности, прерванное приступом аппетита.
Рельеф дна, из-за разлившихся потоков лавы, заметно изменился. А сама Сопун-гора стала более пологой. И даже спуск в глубоководную впадину — куда Оуэн так и не удосужился спуститься, чувствуя там некую аномалию — заметно сгладился. И всё же, последствия той бурной вулканической эпопеи для постороннего взгляда были уже практически незаметны. Морская флора и фауна быстро освоили некогда сожжённую территорию. Мурен и акул раньше здесь почти не водилось. И есть надежда, что буйство Сопун-горы разогнало их окончательно. Непуганая макрель своим поведением эту версию явно подтверждала. Его прежняя пещера, конечно же, бесследно исчезла тогда в потоках лавы. Ещё бы! Но это не беда. Ведь новую ему долго искать не пришлось. Оуэн обнаружил на другом склоне Сопуна отличную базальтовую пещеру, расположенную среди завалов вулканического стекла. На неё никто и не позарился — что не удивительно: к стекловидным стенкам не прикрепишься — скользки и колки; икринки нигде не скроешь, поскольку ил почти отсутствует; и в стекляшки от врагов не зароешься. Да и рядом с пещерой на голом базальте также почти ничего не росло, не привлекая сюда мелкую живность, которой можно бы поживиться, аккуратно высунувшись из пещеры. Следовательно, она не интересовала и более крупных обитателей дна. А он с удовольствием здесь поселится — тихо и спокойно.
Оуэн очистил пещеру от острых осколков, натаскал и расположил вокруг неё огромные валуны — чтобы отдыхать, сидя на них, любуясь на округу. Да и маскировка для входа. Затем нашёл и притащил плоский камень, который прекрасно годился на роль входной двери. Заодно и внутри, в извилистом ломаном ходе, положил несколько плоских камней — закрываться в случае нападения внезапных мурен или иных хищников, охочих до его телес. Пещера стала уютной, чистой, и при этом сверкала, будто рубка лайнера. Ничего, жить можно. Оуэн за хлопотами даже забыл о коварных ловцах Мэйтате и Стивене, устроивших в его жизни такой переворот. Да и зачем их теперь вспоминать? Его приключений в тёплой лагуне как будто и не бывало. Всё началось заново, хотя и слегка на старом месте. Возможно, ему даже будет Полезна эта встряска — засиделся, обомшел. Новый этап, новые ощущения. Да и стая планктона, обитавшая поблизости, была весьма великолепна — гораздо аппетитнее прежней. Или ему с голодухи так показалось? Да, кстати вспомнил о ней! Подкрепившись ещё разок от её щедрот, Оуэн, наконец, облегчённо вздохнул и отправился отдыхать в своём новом благоустроенном жилище.