Когда подозрения мои, таким образом, подтвердились, я удалился так же украдкой, как и пришел. И едва ли нужно говорить, что я не продолжал свои попытки подстрелить побольше дичи, опасаясь, как бы звук выстрелов не привлек внимание и все не завершилось бы превращением в дичь меня самого. Впоследствии я обнаружил, что это, вне сомнения, было логово каких-то руга-руга. И окажись они дома во время моего визита, ничто не спасло бы меня от плена, ибо намерения их были решительно враждебны. Кстати, причиной их отсутствия дома было то, что они ушли вперед по дороге, чтобы дождаться каравана в засаде.
Вскоре я присоединился к каравану, и мы стали лагерем в местности Марва, относительно которой существуют некоторые любопытные суеверия. Площадка для лагеря находится в середине группы огромных скал, а воду можно достать, только докопав грунт у основания самой большой из них. Считается, что скала перекрывает бывшую деревню, на которую она будто бы обрушилась, уничтожив всех ее обитателей. И люди верят, будто здесь являются привидения мертвых жителей. Если только ключ непочтительно назвать просто «Маджи» (обычное название воды) вместо «Марва», что в разных диалектах обозначает помбе, (пальмовое вино и иные налитки, или если кто бы то ни было в сапогах пройдет здесь или (выстрелит из ружья в непосредственной близости, духи сразу же прекращают приток воды. После набора воды в водоем обычно бросают небольшой подарок: бусы или ткань, чтобы задобрить духов-хранителей колодца. И так как я отказался подчиниться такому правилу, Бомбей, опасаясь какой-то ужасной беды, ежели все церемонии не будут выполнены в должном объеме, принес жертву сам.
Так как предстоял долгий переход, я поднял лагерь в 3 часа утра, но не смог выйти до 5 часов из-за того, что чагази, не желая идти в темноте, прятались в зарослях.
Когда наконец выступили, мы с Диллоном отошли от дороги в надежде что-нибудь подстрелить на обед. Но вся дичь, какую мы увидели, состояла из немногих антилоп за пределами дальности стрельбы и двух львов в 600 ярдах от нас, спокойно возвращавшихся домой со своей ночной прогулки. Не будучи в состоянии что-либо добыть, мы присоединились вновь к каравану и сделали привал на завтрак возле маленького пруда, где еще оставалась какая-то вода, хотя и рассказывали, будто пруд высох.
Несколько ваньямвези, которые присоединились к нам накануне вечером, пошли дальше самостоятельно — они несли в Уньяньембе слоновую кость и мед. Но, к большому своему удивлению, мы вскоре встретили их возвращающимися поспешно и в беспорядке. Они сообщили, что подверглись нападению руга-руга, потеряли двух рабынь, слоновую кость и мед, а один из их людей был ранен. Они говорили также, будто руга-руга следили за нашим отрядом, и нам поэтому надлежит быть осторожными.
Услышав это, мы сомкнули караван, распределили ружья по линии через равные промежутки и приготовились к отражению любого нападения, какое бы могло быть произведено на нас. А по прибытии после полудня к довольно большому пруду мы решили стать лагерем и построить вокруг себя крепкую бома, или изгородь, одним флангом доходящую до поды, так чтобы снабжение наше водой, всегда столь необходимой, не могло бы быть прервано. Вскоре после захода солнца по лагерю было выпущено несколько стрел. И поскольку на этот враждебный акт мы ответили несколькими выстрелами по каким-то туманным и неясным фигурам за оградой (по-видимому, с должным эффектом), нас более не тревожили. Но мы продолжали всю ночь быть начеку.
С наступлением дня мы снова выступили, переправились через сухое ложе реки — номинальную границу между Ургуру и Уньяньембе — и сразу же после этого вышли к росчистям и селениям, окруженным тяжелым частоколом, с наружной стороны которого были рвы и насыпи, засаженные молочаем.
Лагерем мы стали в Итуру, находясь теперь наконец в Уньяньембе и почти завершив первый этап нашего путешествия через Африку. Мы отправили гонцов к арабскому губернатору, дабы сообщить ему о своем прибытии: этикет требует этого формального извещения, прежде чем вступить в арабское поселение.
Глава 9
Уньяньембе. — Утренние визиты. — Чрезмерное гостеприимство. — Воюющий Мирамбо. — Причины войны. — Гарнизон Уньяньембе. — Зверства. — Похищение наших пагази. — Письмо сзра С. Бэйкера. — Сношения с Мтесой. — Сложность обращения его в ислам. — Великое оскорбление для пагази. — Мятеж аскари. — Неприятная ситуация. — Наши заботы и тревоги. — Лихорадка и слепота. — Дезертирство пагази. — Воспоследовавшие за ним расходы. — Любезность арабов. — Аукцион. — Публичная продажа рабов. — Кончина Ливингстона
В ответ на наше официальное объявление о прибытии мы получили на следующее утро письмо от губернатора Саида бен Салима с приглашением позавтракать с ним и заявлением, что он предоставляет в наше распоряжение дом на время пребывания в Уньяньембе. Мы сразу же направились в его резиденцию в Квикуру и были приняты самым теплым образом. Мы обнаружили, что для нас приготовлен обильный завтрак из кур под кэрри[101] пшеничного печенья, масла, молока, кофе и чая. Этой трапезе мы воздали должное в такой мере, что, пожалуй, удивили нашего хозяина.
Когда аппетит наш был удовлетворен, губернатор в сопровождении многих других арабов, коих он собрал, дабы нас приветствовать по случаю прибытия, отвел нас в дом в Квихаре и, показав нам усадьбу, оставил нас устраиваться с удобствами. Этот дом, который раньше предоставляли Ливингстону и Стэнли, был просторным и солидным строением из сырцового кирпича с плоской крышей. Внутреннее устройство можно понять из прилагаемого плана.
Первым нашим делом было расплатиться и распустить пагази, которых мы наняли сопровождать нас до Уньяньембе; после этого осталось лишь 13 тюков ткани.
После полудня Саид бен Салим явился, дабы сообщить, что наутро мы должны будем нанести визиты виднейшим арабам и что самым удобным для нас распорядком было бы начать день, позавтракав с ним.
Ранее Сейид Маджид отрядил его сопровождать Бертона и Спика в их знаменитом путешествии, когда они открыли Танганьику и Викторию Ньянзу. Он был послан также со Спиком и Грантом[102] во время их путешествия, но из-за болезни не пошел далее Уньяньембе. Саид бен Салим сохранил теплые воспоминания о прежних своих начальниках и ради этого был с нами очень любезен: не только снял нам дом, но и снабжал молоком по утрам и вечерам и постоянно присылал подарки в виде кур, яиц и коз.
Впереди нас ожидала более трудная работа, чем мы предполагали. И знай мы, что повлекут за собой визиты к арабам, мы не предприняли бы их с такой готовностью, хотя обычаи страны и должно уважать.
Начали мы с роскошного завтрака у Саида бен Салима, после чего он повел нас с большой пышностью и церемониями наносить обещанный «раунд визитов» местным магнатам. В соответствии с обычаем ожидалось, что мы станем есть и пить в каждом доме, в который войдем. Но как мы ни старались делать все, что в наших силах, чтобы показать, что оценили добрые намерения хозяев, возможности наши были ограниченными. И я боюсь, мы едва ли могли ответить на предложенное нам гостеприимство так, как это от нас требовалось.
План усадьбы Камерона в Уньяньембе
Арабы живут в Уньяньембе с большим комфортом: у них просторные и хорошо построенные дома с садами и полями, на которых они выращивают пшеницу, лук, огурцы и фрукты, завезенные с побережья. В мирное время они поддерживают постоянную связь с Занзибаром и получают таким образом кофе, чай, сахар, мыло, свечи, порошок кэрри и разные предметы роскоши.
Но в это время их очень беспокоил Мирамбо, с которым они годами пели войну без всякой перспективы быстрого и успешного окончания военных действий. Всей правды о причине этой войны я, находясь в Уньяньембе, не узнал с достоверностью, но некоторые подробности выяснил впоследствии.
102
Имеется в виду экспедиция Дж. Спика и Дж. Гранта (1860–1863), во время которой были открыты истоки Нила.