Вокруг ее обиталища свободно бродят куры и козы, ибо смелым человеком должен быть тот из варуа, кто решится тронуть что бы то ни было, что считается принадлежащим ей. Немногие люди, живущие поблизости, — это рабы ее покойного мужа, которые ночью кладут ей еду и затем удаляются.
По пути мы прошли мимо особой маленькой хижины, очень хорошо построенной и отделанной, с кусками травяной ткани, повешенной на крыше, дабы скрыть от любопытных глаз ее содержимое. Я преисполнился решимости раскрыть, что же в ней находится, так как говорили, будто бы это — великий «талисман». Итак, я приподнял ткань и заглянул внутрь, где мой взор встретил множество черепов, украшенных бисером и расположенных кругами. Впоследствии я слышал, что это черепа братьев и вождей Бамбарре, которые, возмутившись против него, были завоеваны и убиты.
Когда я вернулся, Касонго все еще не было, и никто не знал точно его обстоятельств. Поэтому я попросил у фуме а кенны проводников до Касали[197], большого озера на Луалабе, а также до Ковамбы — первого в цепи небольших озер на Каморондо[198], или настоящей Луалабе (та, которую д-р Ливингстон видел к северу от Мверу, в действительности называется Лувуа[199], хотя арабы и прочие люди с Восточного побережья обычно называют Луалабой оба рукава).
Прежде чем продолжить, неплохо будет дать описание протяженности Уруа и некоторых обычаев ее жителей.
Собственно Уруа начинается прямо к югу от лагеря Типпу-Типа и простирается до девятого градуса южной широты. На западе ее ограничивает Ломами, а на востоке— племена, живущие по берегу Танганьики. В центре этой страны лежит территория вождя Ма Казембе, который состоит данником мата яфа, вождя Улунды[200]. Касонго претендует также на господство над некоторыми племенами на Танганьике, включая вагухха, самых северных его подданных, живущих на этом озере. Мириро и Мсама, вожди Итавы, — его данники, равно как Касонго в лагере Тиипу-Типа и Русуна. Усамби, лежащая к западу от Ломами, — точно так же часть владений Касонго, но многие васамби платят дань и мата яфа, поскольку, находясь рядом с владениями того, они подвергаются набегам его людей, если отказываются подчиниться его требованиям.
Обширная территория, на какую претендует Касонго, разделена на много округов, каждым из которых управляет (вернее, дурно управляет) килоло, или капитан. 11екоторые из килоло — наследственные правители, а другие назначаются Касонго на четырехлетний срок. По истечении этого времени они могут быть либо назначены вновь, либо же переведены в иной округ — если они удовлетворили вождя, либо же бывают возвращены к частной жизни. Но ежели Касонго недоволен, он лишает их носа, ушей или рук.
Ранги у варуа четко определены, и высшие требуют великого почтения от тех, кто стоит ниже их на общественной лестнице. Один из примеров этого, который я заметил, особенно запечатлелся в моей памяти. Некое лицо, само имеющее какой-то ранг, осмелилось сесть во время «беседы со мной, позабыв, что рядом стоит одни из более высоких чинов. Его тотчас же отозвали в сторону и отчитали за огромный его проступок. Позднее я слышал, что, если бы не мое присутствие, это, вероятно, стоило бы виновному ушей.
Наказания, налагаемые Касонго и высокими чинами среди вождей, — это смерть и калечение. Палец, губу, пол-уха или ухо целиком отрезают за самые пустяки. За серьезные же проступки лишают кистей рук, ступней, ушей, носа и всего прочего, чего только можно лишить.
Касонго или любой вождь в данное время требует для себя божественных почестей и власти, утверждая, будто может воздерживаться от еды много дней, не ощущая в ней потребности. Больше того, он заявляет, что как бог он вообще выше того, чтобы требовать пищи, и ест, пьет и курит лишь ради удовольствия, какое это ему доставляет.
В дополнение к главной жене и гарему, содержащемуся в его личной усадьбе, Касонго похваляется тем, что имеет право на любую женщину, которая может ему приглянуться во время его путешествий по стране. И ежели какая-нибудь забеременеет, он дает ей обезьянью шкуру, чтобы — ребенок ее носил, если он мужского пола, ибо это даст право жить, отбирая у лиц некоролевской норови еду, одежду и прочее.
Между закатом и восходом солнца ни одному мужчине, кроме самого вождя, не дозволяется под страхом смерти или калечения находиться внутри ограды его гарема. И даже если одна из женщин гарема рожает в течение ночи ребенка мужского пола, мать и дитя немедленно изгоняются из ограды.
Главная жена и четыре-пять следующих за ней по рангу — все королевской крови; они либо сестры вождя, либо его кузины. А в его гареме можно встретить приемных матерей, теток, сестер, племянниц и, что еще более ужасно, собственных его дочерей[201].
Как и следовало бы ожидать после такого примера, моральные нормы по всей стране весьма распущенные, и женщинам не ставят в укор неверность. Худшее, чего они могут ожидать, — это суровое наказание от оскорбленного (мужа. Но он никогда не применяет крайних мер, опасаясь повредить ценный предмет домашней обстановки.
Когда Касонго почивает дома, мебель в его спальне состоит из членов его гарема. Одни, сидя на четвереньках, образуют спинами кушетку, а другие, лежа на земле, обеспечивают — мягкий ковер.
Для всех варуа действует правило: самим зажигать костры и варить свою пищу. Касонго — единственный, кто освобожден от соблюдения его. Но если по какой-то случайности кто-либо из людей, назначенных выполнять эту службу при вожде, отсутствует, тот сам выполняет эту функцию.
Ни один варуа не позволяет другим быть свидетелем того, как он ест или пьет; вдвойне это относится к лицам противоположного пола. И когда я предлагал им помбе, то часто видел, как они просят, чтобы кто-нибудь подержал ткань, которая бы их скрывала, пока они пьют.
Религия их — главным образом смесь фетишизма и идолопоклонства. Во всех деревнях есть хижины духов и идолы, перед которыми кладут приношения из помбе, зерна и мяса, и почти каждый мужчина носит маленькое изображение на шее или на руке. Бродит также множество колдунов, носящих при себе фигурки идолов, с каковыми они, как сами утверждают, советуются для блага своих клиентов. А некоторые, будучи ловкими чревовещателями, ухитряются вести процветающее дело.
Но главным центром их религии служит идол, именуемый Кунгве а Банза, который, как считается, представляет основателя семейства Касонго и всемогущ в добре и зле. Этот идол содержится в хижине, расположенной на (поляне среди густых джунглей, и всегда имеет женой сестру правящего вождя, носящую титул мвали а панга.
Вокруг этих джунглей живет большое число жрецов, охраняющих священную рощу от непосвященных пришельцев и (принимающих подношения идолу, а также и значительную долю дани, уплачиваемой Касонго. Но, хоть жрецы и занимают это официальное положение и, таким образом, тесно связаны со всеми обрядами и церемониями, относящимися к божеству, им не разрешается видеть самого идола. Эта привилегия резервируется для жены божества и правящего государя, который с ним советуется в важных случаях и делает ему приношения при своем приходе к власти и при одержании любой большой победы над своими противниками.
Несмотря на свои усилия, я не смог открыть точное местоположение жилища идола, но я совершенно убежден в его существовании, так как все рассказы, какие я получил, точно сходятся во всех основных пунктах. Как средство проверить их истинность я не раз испробовал опыт: произносил позади человека слова «Кунгве а Банза». И тот подскакивал как подстреленный и оглядывался со всеми внешними признаками страха, как будто испугавшись, что страшное божество находится совсем близко сзади, готовое его утащить. Из-за естества туземцев им невозможно было побледнеть, а их волосам — стать дыбом от ужаса, но они делали такую попытку. Вне всякого сомнения, они настолько боятся этого великого идола, что не осмеливаются даже тихо произнести имя Кунгве а Банзы без страха и дрожи.
197
«Озеро Касали» Камерона — это Кисале, одно из озер, расположенных в долине верхней Луалабы.
198
Здесь путешественник совершенно правильно считает Каморондо, или Ка мол он до (Ливингстону было известно о существовании «озера Камолондо»). верхним течением Луалабы.
199
Река Лувуа (Ловуа) сливается с верхней Луалабой ниже озер. Ливингстон именовал Ловуа «Центральной Луалабой» или «Луалабой Уэбба» в отличие от «Западной Луалабы», или «Луалабы Янга», за которую он принимал р. Ломами.
200
Казембе действительно был некогда данником мвата-ямво, но к началу 70-х годов прошлого века уплата дани прекратилась, и к моменту путешествия Камерона казембе был практически уже независим.
201
В действительности состав гарема мулохве луба настолько возмутивший Камерона, включал всех жен отца правителя, автоматически переходивших к новому мулохве по смерти мужа, однако сами луба ни в коей мере их не рассматривали как «приемных матерей» наследника Что же касается «сестер, племянниц и дочерей», то, по представлениям луба, все женщины правящей семьи вне зависимости от степени своего родства с правителем считались его супругами, коль скоро они были носительницами «священной» крови всех балохве (мн. ч от «мулохве»). На простой народ эта норма не распространялась, так что никаким примером «вольности нравов» правящий дом служить не мог.