В то время как мы были заняты оживленной беседой — жестами, — появился караван Алвиша, и туземцы немедля убежали в деревню и закрыли входы.
Место, что я выбрал для своей стоянки, было возле тропы, и весь караван прошел передо мной; грустное шествие продолжалось более двух часов. Женщины и дети со стертыми ногами, перегруженные, были безжалостно подгоняемы своими варварами-хозяевами. И даже когда они достигали своего лагеря, он не был для бедных созданий приютом отдохновения. Их заставляли строить хижины и собирать дрова, носить воду и готовить для тех, кто ими владеет; им еще сравнительно везло, если они ухитрялись устроить себе какой-то кров до наступления ночи.
Вид лагеря экспедиции в Лупанде
Потери труда, вызываемые тем, что невольники в работающих артелях связаны вместе, чудовищны! Ибо, если нужен один горшок воды, достают его из реки двадцать человек, а ради одной охапки травы для покрытия хижины используется вся связка. На дороге тоже, если одному в связке надобно остановиться, вся она должна следовать его движениям, а когда падает один, он тянет вниз пятерых-шестерых.
Вся страна довольно лесиста, а ручьям почти что нет числа. Гигантские деревья вздымаются ввысь целыми рощами без подлеска. И непонятное чувство благоговения постепенно охватывало меня, когда я одиноко шел среди их огромных стволов и смотрел вверх, на высоко поднятые вершины, чьи раскинувшиеся ветви закрывали свет полуденного солнца.
В Лупанде вождь принес для продажи слоновий бивень; и караван простоял день, дабы Алвиш смог поторговаться из-за цены. Но даже после этого он его не купил.
Я немного потолковал с этими людьми, а также с вождем по имени Мазоцда, чью деревню мы прошли накануне. Они мне рассказали, что мата яфа, которого низложила его сестра, (крадучись пробирался через область, лежащую примерно в восьми милях к северу от нас, направляясь просить поддержки своего друга и родственника Касонго в деле восстановления у власти.
В дополнение к отрезыванию носов, губ и ушей нездоровое любопытство этого гнусного субъекта побудило его распространить однажды свои упражнения в вивисекции настолько, чтобы даже принести в жертву несчастную женщину, которая вот-вот должна была стать матерью. Против этого выступила его сестра — которая является также и его главной женой[223], — побуждаемая инстинктом самосохранения. Ибо она была уверена, что, будучи сама женщиной, могла бы быть в один «прекрасный» день избрана мата яфой в виде объекта при удовлетворении его любознательности. Итак, собравши сильную партию, она попыталась захватить его ночью врасплох в его хижине и убить. Слухи об этих намерениях дошли до мата яфы, и он сбежал всего лишь с горсткой людей, а сестра провозгласила правителем вместо него его брата.
В качестве средства обмена на рабов здесь в лагерь доставляли большое количество меди, получаемой главным образом из рудников примерно в 50 милях от этого места. Она отлита в форме андреевского креста, как было описано раньше, и переносится связками по 9-10 таких крестов, подвешенными с обоих концов шеста и весящими в целом от 50 до 60 фунтов. Когда я поднял половину такого груза, состоящую из десяти отливок, и подержал ее на вытянутой руке, окружающие были поражены и заявили, что я совершил «большой магический обряд», раз способен это сделать. Кое-кто из жителей деревни и некоторые люди Алвиша и мои собственные попытали свои силы: одному из моих удалось удержать шесть штук, но в среднем держали четыре-пять. Нужно помнить, что никто из этих людей никогда раньше не пробовал это проделывать, и многие из них, несомненно, могли бы намного превзойти меня в иных испытаниях силы. Но я того мнения, что средняя мускульная сила туземца решительно меньше силы белого человека[224].
По уходе из Лупавды целый день заняло пересечение болота с глубокой грязью и частых ручьев, покрытых тинги-тинги, по которой мы пробирались от островка к островку, а в конечном счете и заночевали на одном из них, покрытом красивыми деревьями. В этом болоте лежат истоки как Ломами, так и Лувемби; и реки эти соединяются после того, как Лувемби пройдет озеро Ики.
На болоте я увидел стадо маленьких антилоп и, после того как долго подкрадывался к ним, сумел подстрелить одну. Я велел своим людям освежевать ее и разделать, сам же пошел за оставшимся стадом в надежде на еще один выстрел. Когда я вернулся, между моими людьми и какими-то жителями Бие вспыхнула ссора, поскольку последние предъявили претензию на половину козла, так как стадо первым заметил один из них. Я разрешил спор, сказав, что тот, кто первый увидел стадо, получит небольшую долю мяса, но что касается прочих, то они могут убираться к черту.
Алвишу я послал немного мяса в виде подарка, но неблагодарный старый прохвост немедленно потребовал больше под тем предлогом, что караван-де его, а потому вся подстреленная дичь должна для распределения доставляться ему. Вероятно, послание, какое я отправил в ответ, и не вполне его удовлетворило, и было определенно невежливым, но я сразу же занялся тем, что, оставив себе бедро и почки, остальное поделил между своими людьми.
Помимо козла я подстрелил нескольких голубей и в результате устроил себе роскошный пир; меню включало жаркое из оленьего бедра, жареного голубя и нежные побеги молодого папоротника, сваренные вместо спаржи.
Следующий переход был по некогда очень плодородной, но ныне покинутой людьми местности, а через семь миль нас и вовсе остановила высокая трава. Вследствие этого пришлось вернуться на противоположный берег реки, через которую мы только что переправились, и поджечь траву впереди, дабы расчистить путь. Когда пламя немного отодвинулось, я пошел за ним, рассчитывая подстрелить какую-нибудь дичь, но увидел лишь маленьких птичек да многочисленных ястребов с коршунами, которые бросались вниз в дыму и огне, гоняясь за добычей, и зачастую сами оказывались жертвой огня.
Теперь мы, видимо, находились точно на водоразделе между реками, текущими к Луалабе ниже Ньянгве, и теми, что в нее впадают выше Ньянгве и озера Касали. Мы проходили мимо заросших травой лагун, дающих начало множеству ручьев; близ одной из них мы стали лагерем.
Нас посетил вождь соседней деревни, и от него я узнал названия рек, через которые мы переправились. Но когда я поинтересовался его именем и названием его деревни, вождь сразу же ушел прочь, опасаясь, что я совершу магический обряд — против него.
Отсюда мы прошли к селению Фундаланга, близ последних областей Усамби, и — простояли там три дня, чтобы закупить — провиант. По дороге располагались огромные чащи бамбука, тянувшиеся на расстояние около восьми миль.
В Фундаланге держат — пчел в ульях, а воск собирают для торговли, так как возвращающиеся из Катанги караваны обычно проходят через этот пункт и покупают большое количество воска за медь, которую они получили в — Катанге.
Еще один переход привел нас к Лубиранзи[225]; 27 июля 1875 года мы переправились через нее и вступили в пределы Улунды.
Глава 9
Улунда. — Рожденные в рабстве. — Рагу из слона. — Алвиш хитрит со мной. — Я вынужден следовать за ним. — Валунда. — Грязное племя. — Ответная благодарность. — Необычайно маленькие хижины. — Я падаю в волчью яму. — Моя винтовка вызывает удовлетворение. — Зебра. — Холодное купание. — Лед в августе. — Жители Лавале продвигаются на восток. — Трусливое поведение жителей Бие. — Кафунданго. — Бегство артели рабов, — Жестокое обращение с ними. — Материнская привязанность. — Дикие манеры жителей Ловале. — Вымогательство. — Грубость одежды. — Умелая обработка железа. — Наконечники стрел и топорики. — Еще раз говядина, но не для меня. — Многочисленные фетиши. — Замбези и Касабе. — Взаимопроникновение их систем. — Доступны для торговли. — Способ рыбной ловли. — Катенде в парадном наряде. — Воспоминания о Ливингстоне. — Легенда об озере Дилоло
223
Речь идет о соправительнице мвата-ямво (правителя раннеполитического образования Лунда), носившей титул лукокеша: по обычаю, она должна была быть сестрой мвата-ямво и имела равные с ним права по управлению страной. В частности, именно она председательствовала в коллегии из пяти главных сановников, в обязанность которой входило выбирать нового мвата-ямво из числа родственников умершего государя, имевших право на престол.
224
Камерон не принимает во внимание совершенно различный состав пищи африканцев и англичан: недостаток белковых веществ ставил жителей пройденных им областей Африканского континента в невыгодное положение по сравнению со «средним англичанином».
225
Имеется в виду р. Лубилаш — верхнее (до водопада Вольф) течение р. Санкуру, главного правого притока р. Касаи.