Колдуны и маги развивают особое внимание к столу и всему на нем лежащему, ко всем элементам сознания от личности до внешнего окружения. Тренируя это внимание, индивид медленно, но уверенно очищает и упорядочивает свой сознательный мир. Когда процесс интроспекции и сознательного действия скрыт, ученик учится фокусироваться на том, что лежит под столом, на том, что однажды уже было известно, но с тех пор выпало из сознания, и на том, что никогда не было известно или сознаваемо. Это то, что дон Хуан называет "вторым вниманием". В этой точке в процессе индивидуального развития человек начинает приближаться к своей всеобщности, тотальности переживать оба мира, оба внимания. Он больше не отождествляется ни с эго или внешним миром, ни с бессознательным, и таким образом, приобретает способность к постижению обоих миров.
Дон Хуан понимает учение как нечто неотделимое от переживания. Когда он вводит учеников в мир тонального и нагуального, его слова адресованы когнитивному процессу (тональному), а действия направлены на бессознательное восприятие через тело (нагуальное). Когда ученики относят стол и мешок, преодолевая большоерасстояние, их тела учатся фиксировать в памяти то, что напоминает ношу знакомых привычек сознания. Затем они телесно ощущают безбрежность неизвестного. Ученики достигают прозрения (инсайта) путем вербальных коммуникаций дона Хуана и с помощью рефлексии, а в то же самое время их тела тоже учатся, проводят аналогии, образуют память.
Однако мы привыкли отделять тело от классной комнаты, библиотеки, наших разговоров с друзьями, внутренних размышлений; само тело к участию не приглашается. [25] Исследование отношений между телом, психикой и психологическими комплексами обнаруживает неестественность такого разделения. Юнг заложил эмпирическую основу для объединяющего видения психического и телесного еще в начале своей научной карьеры с помощью своего исследования природы бессознательных комплексов. Комплекс оказывается образом эмоционально окрашенного процесса, обладающего "сильной внутренней связью", автономным и контролируемым сознанием и "несовместимым с привычным состоянием сознания".[26] Он показывает, что каждое воздействие бессознательного комплекса на сознание сопровождается физическими событиями, такими, как покраснение, заикание, изменение ритма дыхания, мускульные спазмы, изменение положения и т. д. Юнг говорит, что комплексы являются архитекторами сновидений и симптомов. [27] Следуя за символами, продуцируемыми сновидениями, или за физическими расстройствами, происходящими в теле, можно прийти к комплексам. Арнольд Минделл, аналитик-юнгианец, практикующий в Цюрихе, пошел в своих исследованиях еще дальше, уделяя то же самое внимание телесным процессам в анализе, какое уделялось символическим процессам при изучении сновидений и жизненных фантазий. Точно так же, как мы говорим о свете, как о волне или о частице, согласно Минделлю, психологический процесс проявляет себя двухканальным образом: через психическое и через телесное. [28]
Поскольку целью пути знания дона Хуана и индивидуации Карла Юнга является "всеобщность самого себя", союз тела и психики оказывается интегральной частью процесса индивидуального развития. Обратившись теперь к начальной стадии этого процесса, рассмотрим, каким образом охотник достигает этой мифической задачи.
Глава 2. Путь охотника
Дон Хуан и Карлос остановились на отдых в пустыне. Помолчав, дон Хуан приподнял шляпу, надвинутую на глаза, посмотрел на Карлоса и сказал: "У тебя есть сноровка для охоты. И то, чему теперь тебе следует научиться, — это охотиться. О растениях отныне забудь". После этих слов дон Хуан немедленно изменил свою тактику по отношению к Карлосу. "Остаток дня мы бродили по пустыне, и он подробнейшим образом рассказывал о гремучих змеях: в каких местах они живут, и как подбираются к жертве, и как ведут себя в разные времена года, и какие у них ухватки". Затем дон Хуан сумел поймать и убить большую гремучую змею, которую приготовил для еды. Он настоял на том, чтобы Карлос съел порцию змеиного мяса, а затем дал несколько указаний на то, что значит быть охотником. [29]
Охота как психологическое отношение (аттитюд)
Рассуждения дона Хуана об охоте представляют собой символическое описание психологического отношения, подходящего для получения информации из бессознательного. Прежде всего дон Хуан сообщает Карлосу, что игр для охотника предостаточно всегда; охотник может заниматься своей охотой где угодно, в какой бы игре он не участвовал. Другими словами, если мы внимательны, то всегда можем найти бессознательный материал, с которым можно работать дома или в ресторане, или в офисе, или, уединившись, в пустыне. При отсутствии сновидений, фантазий или симптомов — наиболее явных бессознательных форм — существуют и иные средства подхода к бессознательному, такие, как болтовня, оговорки, телесные реакции, знаки-знамения, события, поразительно совпадающие по времени, и любые повторяющиеся черты и характеристики нашей повседневной жизни. Охота — обычное дело, о чем свидетельствуют две нижеприводимые истории.
Не так давно у меня начал свой курс психоанализа молодой человек двадцати лет. Он только что окончил университет, и наша аналитическая работа началась с его рассказа об одном из профессоров, прекрасном преподавателе, утратившем свое реноме из-за недостаточного количества научных публикаций. Молодой человек отождествлял себя с профессором, проигравшим сражение "публикация или смерть". Мой анализанд успел в том же разговоре упомянуть, что в свободное время работает на солнечном коллекторе, используемом в качестве машины Стерлинга, и что работа продвигается очень медленно. Когда в течение того же часа я узнал о нем больше, то понял, что с самого начала он коснулся самых главных моментов своего личностного мифа. В детстве его бросил отец, и эта утрата пагубно отразилась на его способности самооценки в плане творческого потенциала. Бессознательно он чувствует, что должен что-то создать в своей жизни либо погибнуть; из-за отсутствия уверенности в этом вопросе он боится погибнуть. Однако работа с солнечным коллектором исцеляет его. Для того чтобы создать что-либо и построить свою бегущую машину, он должен собрать и сфокусировать свою жизненную энергию. Когда же он сфокусирует свою энергию, то сможет использовать ее в форме, символизирующей машину Стерлинга. Построение солнечного коллектора (отцовский принцип) и трансформация солнечной энергии для практического использования оказались идентичными его внутренней психологической задаче: осознанно собрать вместе или ассимилировать отцовский мир и действовать в соответствии с этой целью.
В сущности, все элементы его раны и потенциал для исцеления оказались затронутыми в первые же несколько минут нашего разговора. Спонтанность выбранной темы стала основой для охоты, указавшей направление его психологического процесса.
Другая история повествует о молодом человеке, попросившем меня изменить время аналитического приема. Мы разговаривали в ближайшем кафе за чашкой кофе. Разговор начинал становиться слишком интеллектуальным и скучным, когда я заметил, что молодой человек несколько раз оглядел двух женщин, сидевших за соседним столиком. Одна из них ему явно понравилась, и я спросил, что привлекло его внимание к ней. Он ответил, что поражен тем, как та слушает свою подругу и радуется своему участию в разговоре. И тогда я вдруг понял, что именно этот элемент и отсутствует в нашем разговоре. Я указал ему на это, и тогда он стал говорить более проникновенно и лично. Перемена отношения оживила беседу. Символического это можно выразить так, что бессознательное, как нечто очень важное, о чем он и не подозревал, находилось за соседним столиком и пыталось привлечь его внимание. Обучаясь охотиться в любое время и в любом месте, мы учимся наблюдать движения бессознательного и искать значение во всех его проявлениях.