Я откинула ковер посреди кухни и подцепила кольцо, утопленное в деревянный квадратный люк. Из темного провала на меня повеяло сухой духотой и холодной землей. Я сразу же включила в подвале свет, чтобы не оступиться в непроглядной темени, и начала спускаться по деревянной лестнице. Оказавшись внизу, я стукнулась обо что-то головой. Оказалось, что мама снова закоптила огромный кусок мяса и повесила его сразу у входа. Как смогла, я отодвинула его подальше от прохода, даже не надеясь, что у меня хватит сил его перевесить, и пошла вдоль стеллажей, заставленных банками. Они блестели выпуклыми боками, храня в себе законсервированные овощи, наверно, с прошлогоднего урожая. Мамина любовь к закатыванию в банки всего, что было овощем или фруктом, была почти маниакальной.
Я выбрала банку с салатом. По крайней мере, на глаз это был салат из помидор, перца, кажется, баклажанов и еще чего-то. Но в любом случае это должно было быть вкусно, как и все, что готовила мама. Я потушила за собой свет, опять ударившись головой об кусок копченого мяса, и поднялась обратно на кухню. Поставила банку на стол и закрыла люк в погреб.
Внезапно, почему-то со стороны входа в дом, раздался торопливый топот, и в дверях кухни показался взволнованный Маркус. В руках он сжимал куртку и выглядел так, словно одевался впопыхах. Я подняла на него глаза, не сразу догадавшись, что произошло. Похоже, он проснулся окончательно и понял, что упустил меня. А найти человека в огромном чужом доме не так-то просто, и мой гость начал носиться кругами в тщетных попытках обнаружить меня в какой-то из комнат. Я состроила невинную мину.
- Если ты хотел побегать утром, точнее, уже вечером, то это лучше делать вокруг дома, а не внутри него, - прокомментировала я его появление, начав заниматься открыванием банки.
Наткнувшись на меня взглядом, Маркус обеспокоенно выдохнул и выпрямился. Его лицо приняло надменно-спокойное выражение. Он не спеша подошел к столу и сел на стул, что был ближе всего ко мне. Я повернулась и поставила перед ним открытую банку, пододвинула тарелку с пирогом и, наконец, чашку с дымящимся горячим напитком.
- Что в ней? - Маркус кивнул на чашку. - Снотворное? Слабительное? Яд? Хотя, зная тебя, рискну предположить, что все сразу. - Мужчина тихо засмеялся про себя, чем вывел меня из равновесия.
- Это цикорий, трава такая, которую пьют, чтобы взбодриться, - процедила я сквозь зубы. - Не хочешь - не пей.
- Почему же не хочу, - вздохнул Маркус, поворачивая чашку по кругу за ручку, - я просто не знаю, что со мной произойдет, когда я его отопью.
Я психанула. Он пришел на все готовое, и еще и какие-то претензии мне выдвигал! Я схватила злосчастную кружку и сделала большой глоток, обжигаясь еще не успевшей остыть жидкостью. Грохнула чашкой перед Маркусом так, чтобы он заметил, что я действительно это выпила, и раздраженно скрестила на груди руки. Мужчина медленно проехался по мне взглядом, видимо, оценивая платье, по открытым ногам и задержался на вырезе на груди. Не выдержав его созерцания, я отступила и обошла стол по кругу, сев напротив, и взяла с тарелки кусок пирога.
- Жри, пока не остыло, - сердито буркнула своему гостю, поглощая угощение Милы. Как всегда, оно было очень сытным и жирноватым, на мой взгляд. И как ей удавалось делать жирным даже печеный пирог?
Я увидела, что Маркус поворачивает чашку к себе той стороной, с которой я пила, и, ухмыляясь, прикладывается к ней губами. Я вскинула на него глаза, ловя во взгляде лукавый огонь, подтверждающий мою догадку о косвенном поцелуе. Пирог Милы встал колом в горле, и я внезапно расхотела есть дальше. Маркус снова решил со мной начать играть? Я вскочила со своего места, не зная, куда приткнуть недоеденный пирог, и поспешила к выходу из кухни.
- Доем у себя, - пробормотала я нервно. - Можешь обследовать дом, если хочешь, только не ходи в родительскую спальню и в папин кабинет, у него на двери фигурка чернильницы с пером.
Я вихрем взбежала по лестнице и захлопнула за собой дверь комнаты. Сердце почему-то бешено колотилось, словно я пробежала километр. Почему Маркус так себя со мной вел? Сколько уже можно было? Мы ведь, вроде, расставили все по полкам, можно было не пытаться делать вид, что он крайне во мне заинтересован. В конце концов, если он так озабочен, ванная для гостей все так же свободна, можно опять пойти... туда... мысли запутались, когда я вспомнила, как застала его за неприличным занятием.