Я почувствовала давление внизу живота и легкую боль. Поморщилась и тихонько заскулила, но было совсем не так больно, как с Маркусом. Все было совершенно не так. Я ничего не чувствовала. Прикосновения Джона не сводили с ума, его поцелуи не разжигали во мне пламя. Даже мое лоно словно не согласно было его принимать и отключило те ощущения, которые мог вызвать Маркус одними лишь пальцами. Интересно, как было бы с ним? Был бы это вулкан ощущений? Не могло быть так, что секс - это лишь механические движения, не приносящие больше ничего. Ничего. Пустота, заполненная не тем, кого я хотела. На глаза навернулись слезы, и я зажмурилась, пытаясь не слышать шумное дыхание мужчины у моего уха, не ощущать в себе его член, его руки на своем теле, своей груди. Все было неправильно.
Внезапно Медведь утробно зарычал, и резко дернулся во мне так, что я ощутила боль. Несколько резких, грубых толчков, похожих на конвульсии, и его хриплый стон. Я лишь кукла, позволившая ему исполнить с собой то, чего он так долго хотел.
- Фиалочка, я люблю тебя... - раздался шепот возле моего уха, и из глаз потекли на шкуры слезы, затекая мне в уши, запутываясь в выбившихся прядках волос. Я тихо шмыгнула, и почувствовала, что Джон из меня вышел. Все закончилось.
- Что это... - произнес он. Сквозь полудрему, в которую я начала мгновенно проваливаться, услышала его удивление. Я почувствовала влагу между ног, но меня это совершенно уже не заботило.
- Это кровь... - растерянно добавил Медведь. - Ее ведь не было вначале, я бы заметил. Неужели ты была девственницей?
Я бы и не задумалась об этом, если бы Джон внезапно не бросился ко мне обратно, снова сковывая в капкане рук и осыпая поцелуями.
- М-м-м... - неоднозначно потянула я, пытаясь увернуться от его губ, от которых мне становилось тошно. Наверно, рана, оставленная Маркусом, не успела зажить до конца, и закровоточила, вводя Медведя в заблуждение.
- Я-то, дурак, думал, что ты с ним... а ты... О Безымянные, как же я тебя люблю, моя родная, моя хорошая девочка, - шептал без остановки Джон, врезаясь каждым словом в мое сердце, словно острыми ножами. Я обманула его, сама того не зная. - А я был так груб с тобой и напорист, еще и кончил слишком быстро. Я столько мечтал об этом, что не смог сдержаться дольше... Прости, если сделал больно, Фиалочка, обещаю, это первый и последний раз, когда я причинил тебе боль, физическую или душевную. Я все для тебя сделаю, - продолжал шептать Медведь, убаюкивая меня. - Хочешь, уйдем отсюда, я брошу эту общину, вернусь в наш город. Или пойдем туда, куда ты скажешь. Что угодно, лишь бы ты была счастлива.
Он укутал меня в еще одну шкуру, укрывая от холода ранней весны, и лег рядом.
- Спи, цветочек, завтра все решим.
Медведь тихо поцеловал меня в макушку и немного отодвинулся. Меня обнимало лишь импровизированное одеяло. Совсем не так, как делал Маркус. Он всегда прижимал меня к себе покрепче. Я ощущала одиночество, даже находясь в комнате с Медведем. Наверно, он хотел, чтобы я отдохнула, потому отодвинулся подальше на своей звериной кровати. Маркус бы наверняка не оставил меня так быстро в покое. А Джон сразу отвернулся к стенке... Хотя, может, все не так уж и плохо. По крайней мере, он меня любит. Он меня не предаст, никогда не предавал. Он настоящая каменная стена. В конце концов, он из моего народа... Может, со временем я забуду Маркуса, и Джон сможет вытеснить его из моего сердца своей заботой и любовью. И тогда я обрету свое счастье.
Я закрыла глаза и мгновенно провалилась в хмельной сон без сновидений.
Глава 18. Проигравшие
Какой-то шум настойчиво вдалбывался в мой глубокий тяжелый сон. Он стучал то громче, то тише, короткими очередями и единичными ударами. Мне размыто снилось, что кто-то бьет молотком по стене, но звук становился все громче и я, в конце концов, нехотя проснулась, недовольная тем, что меня разбудили. Алкоголь еще не полностью растворился, и голова немного кружилась и гудела. Я услышала какие-то посторонние шорохи и топот в комнате. Осторожно сев на кровати, я увидела торопливо одевающегося Джона.
- Что происходит? - спросила я, и он бросил на меня обеспокоенный взгляд.
- Оставайся тут, - ответил он тоном, не терпящим пререканий, и направился к двери. Я снова услышала где-то совсем близко быстрый перестук и... крики. На улице раздавались крики, мужчин, женщин. Это был не стук, а выстрелы! Я вскочила с кровати следом за Джоном.
- Что случилось?! - я начала судорожно искать обувь, но ее нигде не было, и я бросилась за Джоном в одних носках, увидев лишь его спину в проеме. Он захлопнул дверь за собой, даже не оглянувшись на меня.