- Таково было пожелание вашего божества, - пожала я в ответ плечами, спокойно встретив её взгляд. И совершенно при этом не ожидая, что мои слова вызовут такую волну изумления у местных дам, которая прокатилась по шатру, стоило только замолчать.
- Ты его видела? – после первой зарифки, взяла слово самая старшая из присутствующих здесь женщин, а ее острый взгляд скользнул по мне подобно лезвию.
- И видела, и даже говорила, а танец - это моя плата ему за оказанную помощь.
- Почему он выбрал тебя? – едва я успела договорить, резанул воздух звонкий, девичий голос, принадлежащий одной из восьми юных танцовщиц. И стоило мне обратить свой взор в их сторону, выступила вперёд, сверкая вызовом в глазах.
Девочка была красива и отлично знала об этом. Тонкая, гибкая, словно ивовый прутик, с идеальной, оливкового оттенка кожей, большущими чёрными глазами, глубину которых подчеркивала черная же подводка, и густыми тёмными волосами, шелковым водопадом ниспадавшими до самых бедер, красавица стояла, гордо задрав подбородок, и вид у нее при этом был весьма воинственным.
- Аза, сядь! – скомандовала Сол, но та даже и не подумала подчиниться приказу.
Брюнетка лишь еще выше вскинула подбородок, расправила плечи, и даже руки на груди скрестила: тем самым безмолвно заявляя, что пока не получит ответа на свой вопрос, с места не сдвинется.
- Азель, детка, тебе действительно лучше сесть и не вмешиваться в разговор старших, - покачала головой та самая женщина, что спрашивала у меня про встречу с божеством зарифов.
- Но она же чужачка! – воскликнула юная красавица, бросив на меня обвиняющий взгляд. – И у нее уже есть свой мужчина, я слышала разговоры наших об этом. Пусть она танцует для своего избранника, а не для нашего Бога!
Сол, выслушав речь девушки, нахмурилась и, ни говоря ни слова, направилась к той. Взяв Азель (которая оказалась ей чуть выше плеча) за подбородок, молодая женщина приподняла его вверх и всмотрелась в темные глаза рассерженной строптивицы.
- Аза, ты сейчас же сядешь на своё место и будешь молчать, иначе тебе придется снять свой наряд невесты и дожидаться следующего года, чтобы быть представленной покровителю нашего народа.
- Ты не сделаешь этого! – воскликнула девочка, побледнев.
- Сделаю, будь уверена! - голос Сол был ровным и спокойным. – Не тебе оспаривать волю нашего Бога! Не тебе перечить мне, ты поняла?
Азель кивнула и опустила глаза, а зарифка в лиловых одеждах, отпустив ее подбородок, повернулась ко мне и заявила, снова громко хлопнув в ладоши:
- Ну-с, приступим! Наша гостья, в эту Долгую ночь, должна быть не менее прекрасна, чем любая другая приглашённая на праздник женщина!
И ее слова стали своеобразным толчком. Катализатором, который запустил процесс, повергший меня в состояние близкое к обморочному. Я вновь ощутила себя куклой, которую принялись наряжать и разрисовывать согласно местным обычаям. А единственное, что мне удалось, так это откреститься от необходимости быть увешанной украшениями, точно новогодняя ель игрушками. Наряжавшие меня женщины после непродолжительного, но жаркого спора, были вынуждены со мной согласиться, так как я к народу зарифов не принадлежала и в избранницы их Бога не метила.
Одержав пусть маленькую, но важную для меня победу, в свое последующее преображение я уже не вмешивалась. А пока со мной возились, внося последние завершающие штрихи, чутко прислушивалась к себе в попытке понять: действует та самая связь, которая должна была установиться между мной и Эреллом после ритуала, или нет?
Как оказалось, действует, если отвлечься от собственных размышлений с переживаниями и сосредоточиться на нем. Я не только смогла определить сторону, в которой мужчина находился, но и удостоверилась, что он по-прежнему отсутствует в мире бодрствующих.
Пока я отвлекалась на свою обретенную "тень", в лице третьего сильнейшего крылатого Запада, зарифки закончили кружить вокруг меня с горящими предвкушением глазами и, усадив в подушки, оставили, наконец, в покое. Но не успела я порадоваться этому обстоятельству, как продолжить начатое ими дело взялась сама Сол. И то, чем она занялась, невольно меня заинтересовало.
Началось всё с вполне обычного маникюра, против которого у меня не было никаких возражений. Но когда после оного молодая женщина, достав сначала какую-то небольшую баночку, а следом за ней деревянную коробочку с кисточками разной величины, взялась расписывать замысловатыми узорами одну из моих рук, округлила от удивления глаза. Неужели здесь знали такую вещь, как мехенди? Роспись по телу, что выполнялась посредствам хны и была популярна в Индии и странах Востока? Неожиданно!