И тот, кого на дальнем Западе именовали Фейсалом, не ошибся. Стоило мне, прикрыв глаза отрешиться от окружающей действительности, представив перед мысленным взором мужчину с рисунка, как на ум пришло имя... Эйнар.
Сжавшиеся на моих плечах руки подтвердили, что я попала в точку, а потом родитель развернул меня к себе лицом и вновь обняв, сообщил:
- Он жив, Джорджи! Теперь, я абсолютно точно в этом уверен! Выходит, правду у вас на Земле говорят, будто у кошек девять жизней. А я ещё удивлялся, как отец, во время войны, умудрялся выходить живым из переделок, в которых гибли другие крылатые. И тот роковой день, когда погибла моя мать, не стал для Эйнара последним, как решили все. Как решил... я.
- Ничего не понимаю! - глухо призналась, будучи крепко прижатой к сильной мужской груди. - Причём тут кошки? Или то была метафора по отношению к везучести твоего предка?
- Это долгий, интересный рассказ, дочь! - чуть отстранив меня от себя, с улыбкой отозвался Натан. - И я тебе его обязательно поведаю. Без спешки и во всех подробностях. А сейчас нас ждет интересный вечер.
***
Больше мы к теме главы рода Шамран не возвращались. Отец приступил к созданию фантома моей четырнадцатилетней версии, которому предстояло на время присоединиться к Ливу, Ларе с Кираном, и остальным ребятам. А я занялась доведением до ума своего образа спутницы тореадора. Ведь не только роскошное платье было способно превратить обычную девушку в Золушку. Подходящий случаю макияж и причёска также играли огромную роль.
- Какая же ты у меня красавица! - восхитился темноволосый дракон, когда я, закончив наводить марафет перед нашим с Ларой небольшим зеркалом, что висело на стене, повернулась к нему лицом. - Вот, полюбуйся!
Последовал лёгкий жест рукой и передо мной возникла знакомая отражающая поверхность, в которую я разглядывала себя в доме Натана. И тот образ молодой женщины, который явило зеркало на этот раз, невольно заставил улыбнуться.
В ней оказалось прекрасно все: начиная от высокой прически, с парой кокетливо выпущенных локонов, до носков туфелек, что виднелись из-под струящейся до пола юбки ало-чёрного платья. А кружевная черная маска, с крошечными рубиновыми капельками, закрыла две трети половины лица, придав образу таинственности.
- Вижу, что ты собой довольна, - становясь чуть позади меня и давая возможность оценить, как мы смотримся рядом, заметил с улыбкой родитель.
- Довольна - не то слово! Мне не верится, что девушка из отражения - я!
- Ты Джорджи! Ты! - прозвучало тихое рядом. - И тот, с кем ты однажды свяжешь свою судьбу, станет счастливейшим из мужчин.
Последние слова, сказанные Натаном, настолько меня удивили, что я повернула голову и в изумлении воззрилась на него в ожидании пояснений. Но тот лишь качнул головой и улыбнулся:
- Не бери в голову, дочь! Лучше взгляни на свой фантом, что сейчас вместо тебя отправится на маскарад.
Совету отца я последовала с долей некоторой настороженности. Но, как выяснилось, абсолютно зря, потому что тот превратил фантом моей четырнадцатилетней версии в нечто невероятно изящное. Эдакую девочку-видение.
- Как мы с Самаэлем здорово подгадали со вторым нарядом для тебя, - хмыкнул Натан и прищёлкнул пальцами. - В нём ты похожа на лилию. Такая же хрупкая, нежная и красивая.
- Угу. Сущее дитя, - вздохнула я наблюдая за тем, как моя юная копия, подчиняясь его воле, направляется к выходу из комнаты и легко выскальзывает в коридор.
- Ты себя явно недооцениваешь, Джорджиана, - возразил, протягивая мне руку красавец-тореадор. - В свои четырнадцать ты выглядишь юной девушкой, но никак не ребенком. Уж поверь мнению мужчины!
- Хорошо. Верю! - с моих губ сорвался смешок, а пальцы левой руки уверенно легли в раскрытую ладонь отца. - Идём?
- Конечно. Настала пора удивить всех тех, кто собрались внизу.
Глава 21.
В холл главного корпуса школы для магически одаренных детей мы с Натаном проникли под прикрытием заклинания невидимости. Тот накинул его на себя и меня, стоило только нам покинуть комнату и выйти в коридор, где на тот момент не было уже ни души.
А стоило только переступить порог самого просторного помещения "Серебряного нарвала", как мои глаза распахнулись во всю ширь, ибо то изменилось до неузнаваемости, превратившись в самый настоящий бальный зал.
Чёрно-белый выложенный шахматкой пол был начищен до блеска. Стены обзавелись яркими гобеленами, а колонны - многочисленными светильниками, отчего всё пространство оказалось залито ровным, тёплым золотистым светом. А на высоком и тёмном будто ночное небо потолке, расцвели яркие узоры созвездий.