- Извини, я её не предупреждала…
Договорить Ульяна не успела, потому что Андрей как-то очень уж быстро оказался рядом и зажал её рот поцелуем, не давая продолжить. Если чуть раньше в его движениях была и нежность, и сдержанность, и даже легкая почти насмешка, то сейчас только что-то такое горячее и тягучее, как расплавленная карамель, отчего губы сразу загорелись, и их немного засаднило, как от красного перца. Да и рука, которую он подставил под Ульянин затылок, не давала отодвинуться, а когда она попыталась все-таки отстраниться, ещё сильнее прижал, правда, всего на пару секунд. И когда тяжело дышащая Уля все-таки вывернулась и посмотрела на него с недоумением и некоторой досадой, ответил только пожатием плеч и вызывающей улыбкой.
У неё даже не получилось высказаться на эту тему – судя по звукам шагов, мама со своим кавалером должны были вот-вот появиться, да и что можно сказать Андрею, Ульяна представляла слабо. Понятно, что это он так только что пометил территорию и, на всякий случай, ещё и клеймо поставил, но как реагировать на такие проявления мужской блажи, она не представляла. Хотя самолюбию польстило, этот факт отрицать не получалось.
Обдумать ситуацию более детально не удалось, потому что теперь пришла очередь мамы смущаться и представлять своего гостя. Интересно, сама Уля выглядела так же, или все-таки хоть немного лучше?
Пока мужчины обменивались рукопожатиями, Улька успела показать родительнице поднятый вверх большой палец. Не то, чтобы такой жест Нину Алексеевну совсем успокоил, но дергаться она перестала, вернув себе подобие предыдущей уверенности.
Виктор Сергеевич Уле понравился. Во всяком случае, на первый взгляд, именно такой мужчина и нужен был мамуле – спокойный, рассудительный, но умеющий посмеяться над хорошей шуткой. Да и внешне он располагал – несмотря на широковатое лицо и немного невзрачную внешность, глаза были добрыми, к тому же от него исходило что-то такое приятное и теплое. Наверное, это и есть волны обаяния. А за то, как он смотрел на её маму, когда думал, что никто не замечает, Ульяна готова была простить и намного более серьезные прегрешения.
Правда, места на кухне для четверых почти не осталось, но это все мелочи, а вот то, что Уле пришлось почти вжаться в бок Андрея, так и вовсе хорошо. И намного комфортнее, честно говоря. Так что за ходом разговора пригревшаяся девушка следила не особо тщательно. О чем они болтали, пока сидели за столом, совсем не запомнила, хотя в беседе и участвовала. И даже тоже время от времени подавала голос, да и не косился на неё никто, значит, замечания были в тему.
Потом разговор плавно перешел на то, что дождь временно закончился, так что сидеть дома просто грешно, все-таки последние теплые дни, и они каким-то образом вдруг резко засобирались на дачу к Виктору Сергеевичу. Вот только что там забыли Уля с Андреем, так и осталось неясно, но пришлось соглашаться, особенно когда так просят. К тому же она все-таки соскучилась по маме, так что, как ни хотелось остаться вдвоем, но все равно желание пообщаться с родительницей временно перевесило.
- Извини, не думала, что это будет так… активно, - она плотнее укуталась в выданную мамой теплую куртку. В этом плане они с Андреем очень быстро нашли общий язык и даже сплотились, так что странно, как это Ульяна сидела в машине не в дубленке и валенках. Но вот шарф намотать пришлось, правда, это была уже инициатива сатрапа, сидящего рядом.
- Я сам напросился в гости, так что не извиняйся. И пока мне все нравится.
Задние фары едущей впереди «Приоры» Виктора Сергеевича загорелись красным, и Андрей тоже притормозил перед поворотом.
Поскольку всяких дорог и дорожек тут было великое множество, Уля не стала брать на себя почетную роль проводника, да и мама настояла, что они поедут отдельно, указывая путь.
- Это хорошо, - Уля улыбнулась и кончиками пальцев провела по его руке, лежащей на рулевом колесе.
Вообще она в последнее время сама заметила, что постоянно тянется, стараясь дотронуться. Даже не в попытке какой-то ласки, просто для контакта. И для неё это было своеобразным сигналом, потому что обычно девушка терпеть не могла, когда в зону её психологического комфорта входит кто-то чужой. А вот Андрей чужим явно быть перестал, раз вошел в круг самых близких, которых постоянно хотелось погладить, потискать или просто постоять, обнявшись.
Эти места Ульяна знала слабо, все-таки другой конец города, поэтому оглядывалась с не меньшим любопытством. На красные всполохи канадского клена, пробивавшегося сквозь темную зелень вездесущих дубов. И на густые заросли боярышника, на ветках которого ещё виднелись бордовые мелкие ягоды, чуть терпкие, но очень вкусные. Так ведь не дадут тянуть немытое в рот. Ещё одна позиция, по которой – она была уверена – Андрей и её мама полностью солидарны.
Дача оказалась простым, но ухоженным деревянным срубом, стыдливо выглядывающим между крон яблонь и неизвестно как затесавшейся в их ряды сосны. Старый забор, несмотря на темные подпалины, оставленные временем, выглядел крепким и основательным, как и все, связанное с Виктором Сергеевичем. Этим он заработал в глазах Ули дополнительные очки, потому что отдавать маму какому-то неумехе она была категорически не согласна. Понятно, что никто особо и спрашивать бы не стал, но все равно.
Поэтому, когда возвращались, нагулявшиеся и надышавшиеся свежим воздухом почти до одури, девушка уже не рассматривала эту поездку, как какую-то обязаловку. Даже учитывая, что когда поскользнулась на мокрой глине, умудрилась шлепнуться на попу, так что теперь, несмотря на уверения Андрея, что все нормально, сидела на постеленном на кресле пакете и всю дорогу отчаянно им шуршала.
А ещё не могла выкинуть из головы разговор с мамой, который состоялся как раз во время устранения последствий её падения.
- Уляш, а у вас с Андреем серьезно?
- Мамуль, мы пока просто встречаемся… - стоять в одних только трусиках и свитере было немного прохладно, но деваться некуда, сменную одежду она, естественно, не взяла. Хорошо хоть мужская составляющая их коллектива знала о причинах отлучки, так что в дом пока не ломилась. А то и вовсе получилось бы неудобно… - Я не знаю.
- Но он тебе нравится.
Вопроса, как и неуверенности, в этом не было.
- Угу.
- На сколько он тебя старше? – поняв, что сделать в таких условиях больше ничего нельзя, Нина Алексеевна протянула дочке кое-как оттертые джинсы и посмотрела настолько серьезно, что Уле стало как-то не по себе.
- На одиннадцать лет, - на то, чтобы вернуть себе приличный вид, много времени не ушло, так что уже через полминуты девушка готова была сбежать, слишком уж этот разговор выбивался из привычной колеи. – Но я этой разницы не чувствую, правда.
- Я вижу, - первый раз за это время мама улыбнулась, только как-то не особо радостно. – Похоже, ты влюбилась.
Несмотря на то, что сразу захотелось оспорить это заявление, Уля промолчала, хотя и попыталась отрицательно качнуть головой. А потом не стала. Потому что мама в очередной раз оказалась права.
Да и Нина Алексеевна тоже не стала развивать мысль дальше, только заметила, что Андрей в гостинице ночевать не будет. Это будет, по меньшей мере, неуважением к гостю.
- Тогда только на полу. Если мы с тобой ляжем спать в твоей комнате, моя кровать ему будет мала. И мы с тобой на ней не поместимся, - Уля посмотрела на вновь нахмурившееся небо. Все-таки дождь уже надоел, а ведь это только начало осени.
- Я сегодня переночую у Вити, - выпалила она это на одном дыхании, тоже явно смущенная, что приходится говорить это вслух. – И потом, ты уже взрослая девушка… Вот блин!
Услышать это от мамы, которая ругательства не использовала вообще, было настолько непривычно, что Уля ещё раз чуть не навернулась, только теперь запнувшись о собственную ногу, а не поскальзываясь.