- Это хорошо… Есть хочешь?
- Спасибо, но пока не хочу, - девушка зажмурилась, смешно сморщив нос, когда автомобильный поток, следуя повороту улицы, оказался точно напротив бьющего в глаза солнца.
- У меня запасные очки в бардачке, если хочешь, возьми.
Ульяна, немного поколебавшись, полезла в бардачок. Все-таки сам предложил, да и щуриться уже надоело…
Стоило сунуться в автомобильное хранилище, как первой же под руку попалась характерная коробочка с широко известным логотипом. Уля забросила упаковку презервативов подальше, надеясь, что сможет сдержать приливающую к щекам краску. Нет, невинной девицей она уже не была, но все равно как-то неловко вот так, на глазах малознакомого человека, рыться в его запасах контрацептивов. Да он и сам мог бы припомнить, вроде, для склероза рановато…
Или это вообще какая-то хитрая проверка?
Н-да, совсем уже из ума выжила, если такие мысли в голову лезут…
Аккуратно ухватив очки за дужку, Уля торопливо прицепила их себе на нос, но и тут не повезло – они оказались безнадежно велики и постоянно сползали. Зато можно чуть откинуть голову и сделать вид, что увлечена проносящимся за окошком пейзажем. Правда, до выезда из города ещё далеко, так что придется любоваться рекламными плакатами и пыльной зеленью.
Если он что-то и заметил, то оставил без комментария, что Ульяной могло быть расценено только равнозначно чуду. Да и вообще следующие полчаса они ехали молча, разве что хрипловатый голос Бонни Тайлер не давал повиснуть напряженной тишине.
Постепенно поток машин если не уменьшился, то как-то рассредоточился, поэтому можно было немного отвлечься от напряженного разглядывания желающих подрезать или обогнать через две сплошные. Вот только, когда Андрей и заговорил, Уле же срочно захотелось прежнего почти привычного безмолвия.
- Ульян, я разговаривал со следователем, - о том, что следователь был немного другого профиля, он упоминать не стал.
- И что? – начало разговора как-то немного насторожило. А может, прозвучавшая в его тоне непривычная неуверенность. Потому что такое диво, как смущенный Андрей ей до сего момента не являлось, Уля даже сняла очки, чтобы поближе наблюдать этот феномен.
- У них возникли вопросы по поводу ваших отношений. А именно – как ты отнеслась к тому факту, что Игорь загулял, причем, не особо таясь.
Ну, последнее – чистой воды случайность, и заметил их с Иркой кто-то из одногруппников в ночном клубе. Ситуация там была несколько пикантная, потому двойного трактования не имела. А дальше сработал эффект испорченного телефона, и про его адюльтер узнал весь универ. Естественно, что Игорек по шее получил, хотя и совсем не за то, о чем можно было бы подумать со стороны. И от тесного общения на несколько недель отказаться тоже пришлось – не могла же Уля позволить втоптать свое самоуважение в грязь. Когда история потеряла новизну, и местные сплетники загудели о забеременевшей от аспиранта второкурснице (причем, будущий счастливый отец очень рьяно отрицал свою причастность, а мать – так же активно эту идею поддерживала), все довольно быстро вернулось на круги своя. Правда, Ульяна сделала своему кавалеру строжайшее внушение и посоветовала следовать примеру птичек, которые, как известно, в своем гнезде не гадят. Если он и нарушал это незыблемое правило, то исключительно аккуратно и незаметно, потому повторения щекотливой ситуации не было.
- Это было довольно давно, не думаю, что там осталось что-то, представляющее интерес посторонним.
Максимально вежливо, но не особо завуалировано предупредив, чтобы не лез с этим вопросом, Уля отвернулась, задумавшись. А что, если не просто так эта история всплыла? Да, прошло не особо много времени, одиннадцать месяцев, а память на чужие грехи у людей долгая, но… Как-то все слишком вовремя.
- Вообще-то это уже мне решать, есть там что-то для меня интересное или нет. А также выяснять степень своей «посторонности».
Надо же, судя по тону, не то обиделся, не то просто разозлился. У него эти две эмоции настолько похоже выражаются, что сразу и не разберешь.
- Была очень неприятная ситуация, мы с ней разобрались, сделали выводы и приняли меры. На этом все – он осознал вину, я сделала вид, что поверила и просто забыла. Так доступнее?
- Предельно. Только я хочу понять, зачем тебе вся эта бодяга. Если бы ты хотела за него замуж, уже давно нянчила бы причину брака. Если у вас такая горячая любовь, то почему не живете вместе? – отвлекаться от дороги надолго он не мог по причине довольно загруженной трассы, чему Улька только порадовалась. Надо же, только утром думала, что этап неудобных вопросов прошел, можно уже если не расслабиться, то хотя бы перестать просчитывать каждое свое действие и вертеть в голове слова, чтобы не нашел, к чему придраться. Зря. Или он специально ждал, когда она немного оттает. Почему-то от этой мысли стало особенно неприятно и даже обидно.
- Потому что все эти вопросы касаются только нас двоих. И мы слишком уважаем друг друга, чтобы вмешивать в это кого-то ещё.
- А ты уважаешь его в той же мере, в какой и Игорь – тебя? Просто если провести параллель – он от тебя гуляет… - продолжать он не стал, тут труда закончить фразу не составит. А Уле до того захотелось схватиться обеими руками за его шею и немного придушить, что даже ладони зачесались. Так что пришлось обхватить себя, спрятав их подмышки. И ведь умеет же довести буквально несколькими словами…
- Мне глубоко безразлично, что ты думаешь по этому поводу. И если тебе ещё нужна моя помощь, лучше давай помолчим. Потому что мне очень хочется выйти из машины, даже если придется добираться обратно попуткой.
Он не стал отвечать, то ли было нечего, то ли понял, что успел её довести. Придурок.
И хотя Ульке и раньше говорили примерно то же самое, но даже в более резких выражениях, сейчас стало как-то совсем обидно. Зато спать расхотелось совершенно. Умеют же некоторые взбодрить почти до бессонницы…
Поскольку продолжать разговор было чревато, девушка вынула из сумки тетрадь, карандаш и сосредоточилась на том, что хотела сделать ещё вчера, но не хватило времени.
На память она никогда не жаловалась, особенно зрительную, да и не так уж давно все произошло, так что пусть и не стопроцентное, но сходство будет.
Тонкий росчерк карандаша, чуть растушевать кончиком пальца, чтобы создать легкую полутень.
Нет, надбровные дуги чуть более выраженные, иначе потеряется «глубина» взгляда, а это один из наиболее характерных и запоминающихся штрихов.
И не нужно постоянно на неё смотреть, все равно у Ули найдется более интересное занятие, чем ругаться с ним!
Андрей молча вел машину, даже музыку сделал чуть тише, хотя как раз это ей и не мешало – когда Уля была чем-то серьезно увлечена, концентрированность не снижалась от посторонних звуков. Хотя само присутствие Лебедева, сидящего в нескольких десятках сантиметров от неё, серьезно нервировало.
И ничуть её к нему не тянет! Это вчера от нервов и усталости показалось. Не может её ТАКОЙ привлекать. И даже аккуратно коситься на него не станет. А что заметила его взгляды, так это элементарно – если так пялиться, их спиной почувствуешь.
Все-таки непонятно, почему её так злят его попытки подкопаться к словам. Можно подумать, этого никто не делал раньше, так нет же, весь негатив идет именно на Андрея…
Хотя и посматривал на девчонку, которая упорно молчала, быстро что-то рисуя в тетради, но момент, когда она уснула, все-таки пропустил. Карандаш выскользнул из ослабевших пальцев и упал под ноги, сразу закатившись под сиденье. А вот тетрадь она не просто держала, а вцепилась, прижимая к груди, как будто он попытается у неё что-то отобрать. Хотя посмотреть, чем именно она предпочла заниматься, чтобы не говорить и не смотреть в его сторону, очень хотелось. Но ведь не тянуть же силой. В конце, концов, если попросит, Уля покажет, это он уже усвоил – она очень не любит, когда её заставляют, но стоит попросить, все сделает. ЧуднАя.
Но вот то, что её старательное игнорирование злит все сильнее, очень настораживало. Да и вообще, как-то все неправильно, она же Игоря, так что, наверное, отсюда и такое отношение. Ладно, попробует считать её младшей сестрой, если уж они так хотят быть вместе.