– Это… а за кого сватать-то будете? – зачесал затылок Степан.
– Да за себя, за себя – неужто непонятно? Али не годится в женихи Иван Елпанов?!
Услышав голоса в горнице, Марина ушмыгнула за заборку в предпечь.
"Так значит, он на отжинках-то о женитьбе всерьез говорил?!".
В щель заборки Марина видела только спину Елпанова, заслонившую весь простенок; Степан с женой сидели напротив и прямо-таки майскими соловьями разливались:
– Спасибо, Иван Петрович, за такую честь!
Впервые в жизни Марина слышала о себе столько добрых слов…
Брат-крестный тараторил без умолку:
– В сиротстве мы с ней выросли, в горьком сиротстве… Дак она у нас така работяща, така расторопна в работе – в руках все у ей кипит!
– Знаю-знаю, Степан Василич, ведь робила она у меня… Хоть и молода, а хорошей хозяйкой будет!
Поговорили еще вокруг да около; потом Елпанов выставил вино. На столе появилась богатая закуска: и тут не поскупился – и свиное сало, и соленые огурцы, и жареная говядина, и холодец из свиных ног, и даже капуста засоленная со всякими пряностями… Степанова семья так обедала, наверно, впервые.
– Да где ж она сама-то? – спохватился Елпанов.
Степан, уже нацелившийся наливать, крикнул младшей сестре:
– Глашка, доставь-ка Марину Васильевну к столу, мигом!
Та проворно сунулась в предпечь, и вернулась немного сконфуженная:
– Ни в какую не идет Маринка… Сидит на лавке и ревет!
– Известное дело! У баб да девок глаза завсегда на мокром месте!
Степан, успевший крепко выпить, уж в который раз талдычил:
– Не сомневайся, Иван Петрович, благодетель ты наш, в полном порядке все будет! Раз я слово дал – я его не меняю! Я Марине Васильевне старший брат и крестный, а это все едино, што отец родной! Девке завсегда жениха должен найти отец – по своему усмотрению…
Елпанов видел, что чем дальше затянется сватовство, тем больше надо будет вина и закуски и тем больше будет пустых, вздорных разговоров.
Сославшись на занятость, он стал одаривать хозяев подарками.
Степан получил новые бродни, Лизавета – холста на юбку, Марина и Глашка – по миткалевому* платку.
Сказав, что на днях приедет еще и сам поговорит с невестой, Елпанов пошел к кошеве. Гостя вышли провожать все, кроме Марины.
Степан, в одной холщевой рубахе, без шапки, отворял кособокие ворота и балагурил, как заведенный
– Благодетель ты наш, Иван Петрович! Заезжай к нам еще! Уж так-то мы рады, так рады!
Елпанова давно уже унесла машистой рысью застоявшаяся кобылица, а Степан с женой все еще стояли за воротами и возбужденно махали руками…
– Ну вот, сестра, и жених тебе нашелся, да еще какой! – заорал довольнехонький Степан, едва вернувшись от ворот. – Радоваться надо, а ты, дурища, в рев?!
– С чего радоваться-то? Он ведь мне как раз в дедушки годится… Внучка-то его Катерина, которая померла, только на год меня была моложе!
– Невелика беда – старый! Зато – богатый… Умрет, так все твое будет!
– Нет, крестный, не пойду я за него! Че хотите, делайте – а не пойду!
– Да ты вовсе сдурела? Я же Елпанову слово дал! Пойми ты, дурья голова, может, мы в люди выйдем! А так – хто тебя, нагую-то, взамуж возьмет?! Вот и достукаешься – пойдешь потом за бедного вдовца да на семерых ребят… Все одно отдам тебя за кого-нибудь – не вечно тебе на моей шее сидеть!
– Не сижу я ни на чьей шее! Я с семи лет, как мама умерла, по строкам роблю…
Марина не смогла сдержать слез. И хорошо – иначе разъяренный Степан набросился бы на нее с кулаками… А так крестный допил остатки вина из всех кружек и больше не найдя ничего, завалился на голбец и захрапел.
Глашка убежала к подружкам, а Лизавета уже давно сидела у соседей и хвастала, что сам Елпанов, самый богатый на всю волость жених, посватал ее, лизаветину, золовку, и каких он всем надарил подарков. Марина наспех оделась и побежала к Дуньке – поделиться новостью и поговорить. С тех пор, как женился Петро, она редко ходила в "улицу". У Дуньки все были дома; семья, с полным застольем ребятишек, ужинала. Дунькин отец, старик с длинной седеющей бородой, привстал за столом:
– А, Марина Васильевна к нам пожаловала… Садись с нами ужинать – богато жить будешь!
Марина вздрогнула, как будто ее холодной водой окатили. "Господи, неужто все уж знают про елпановское сватовство?!".
Но веселый, шутливый дядя Иван тут же поправил разговор:
– Это, девонька, примета – коли кто приходит в избу к ужину, тот богато жить будет! Вот я, к примеру, завсегда ко всем, к кому бы ни пришел, все то к обеду, то к ужину аккурат и угадываю!