- Здорово! – воскликнул Славка. – Чтобы от слов получался туман, из которого выходят воины!.. А вы знаете эту молитву – «Отче наш»?
Не успела Людмила Викторовна ответить, как уже прозвенел звонок. Литература была последним уроком, после которого можно уходить домой. Все стали поспешно запихивать в портфель книжки, тетради, пеналы; шуметь и галдеть, толкаться в дверях класса. Тех, кто оставался на продленный день, Людмила Викторовна повела в столовую. А Тимка сидел на месте, пораженный внезапно сложившейся в сознании мыслью: да ведь это ему, как Герде, надо пуститься в странствия и спасти любимого человека от колдовских чар! Найти настоящего папу, которого украли злые силы… Как же он раньше до этого не додумался?!
- Ты идешь домой? – подбежал к нему Славка.
- Я потом… я сегодня дежурный, – соврал он первое, что пришло в голову.
- Давай, помогу тебе отдежурить?
Тимка замотал головой. По лицу друга было видно, что он вздумал обидеться – но тут на него сзади навалились Аркашка Меньшибратов и толстый Денис, которым не терпелось устроить кучу малу. Славка на своей спине выволок их в коридор, где все трое клубком покатились дальше, к лестнице.
А Тимка все сидел за своим столом, думая об одном и том же. Когда за дверью затих шум возни, он встал и направился к выходу, не глядя по сторонам. Он просто не мог смотреть на знакомые стены класса, зная, что видит все это в последний раз: и портреты писателей, и стенгазету, и подоконники с цветами в горшках. Если он вернется когда-нибудь сюда, то очень не скоро… Герда с Каем успели вырасти во время своих странствий, так и он к моменту возвращения станет высоким и взрослым, и у него вырастет борода... А сегодня мама не дождется Тимку домой, и еще много-много дней не дождется… Тимкины глаза защипало от жалости – к маме, к себе, обреченному на длительные скитания, и к папе, которому долго ждать освобождения. Но другого пути, по-видимому, нет.
11
Сидя в удобном кресле посреди своей артистически обставленной комнатки, Артур Федорович предавался размышлениям не самого приятного свойства. Вот уже несколько дней в установленное время к нему не приходит ни один ученик. В начале учебного года заглядывали две-три мамаши, записывали к нему детей – но дальше, увы, дело не пошло. Подростки сейчас тяжелы на подъем: готовы сидеть весь день за компьютером, а к психологу на верхний этаж подняться лень. Или он плохо агитировал их первого сентября? Вроде старался увлечь, заинтересовать, развеселить – и подмигивал им, и обещал, что занятий как таковых проводить не будет. Ведь само слово «занятия» уже набило у детей оскомину, а вот равноправное общение со взрослым человеком должно поднимать шкетов в собственных глазах!
Однако все ухищрения не принесли результатов, и Артур Федорович проводит время в гордом одиночестве. Если так пойдет дальше, придется снова менять работу, а ведь он только что устроился школьным психологом. Своим отсутствием дети попросту перекрывают ему кислород. Или они чувствуют нечто… то, о чем недавно вслух заговорил Ким в этом самом кабинете?..
С тихим стоном Артур Федорович уткнул лицо в ладони и затряс головой, снова переживая свой недавний позор. Он-то думал, никто ни о чем не догадывается. Но не зря говорят: сколько веревочке ни виться, а кончику быть. Последнее время он все чаще подрывается на своей основной мине. Ведь и из Центра творчества, где у него был классный драмкружок, пришлось уволиться по не совсем… м-м-м… благовидным обстоятельствам. Оставил одного мальчишку под предлогом дополнительных занятий и даже пальцем к нему не притронулся – а тут уже в студию ворвалась бабушка, злая, словно фурия. Почему она сразу заподозрила то, что Артур Федорович тщательно скрывал в течении многих лет? И устроила скандал, в результате которого ему пришлось уволиться. А ведь он не сделал бы пацану ничего плохого, даже если бы эта неприятная бабушка спокойно сидела дома на диване. Он не злодей, не маньяк, насилующий детей, – да ему легче было бы умереть, чем пойти на что-нибудь подобное! Артур Федорович действовал исключительно в рамках своего воображения. Ему достаточно наблюдать мальчишек с близкого расстояния, просто чувствовать, что они поблизости. Остальное – дело фантазии. Да, ему нравится представлять себе пацанов в пикантных ситуациях, но не более того. Ведь от представлений никому нет вреда. Ни один мальчишка не узнает, что был героем виртуального фильма, придуманного старым артистом для его собственного тайного удовольствия. А раз не знал, так о чем тут, спрашивается, говорить? Ту же самую мысль проводит и Набоков в романе «Лолита», который, кстати, включен сейчас в расширенную школьную программу для старшеклассников …