Через несколько дней Итро и Адель получили депешу из мэрии с указанием адреса, по которому проживает Цвия.
Глава 3
Зверю – берлога,
Страннику – дорога,
Мертвому – дроги.
Каждому – свое.
Марина Цветаева, “Из стихов к Блоку”.
1
Сердечное прощание, добрые слова напутствий, улыбки и слезы расставания – все это осталось позади. В мгновение ока Гершель, Айзик, Малка и Георгий очутились на Марсе. “Прав был ангел Габриэль, – подумал Гершель, – никаких чудес не потребовалось: Божьей волей мы совершили перелет!”
Новоявленные марсиане во все глаза глядели друг на друга: “Это мы или не мы”? Как и предсказывал Габриэль, души вновь обрели телесную оболочку. А откуда взялись тела? Словно долгие годы ждали они своего часа в некой камере хранения, и вот Божественная рука набрала секретные коды персональных сейфов и освободила их содрежимое для новой жизни.
“Дай Бог здоровья нашему Габриэлю, – воскликнул Айзик, – обещал, что на Марсе мы преобразимся до неузнаваемости, и так и вышло!” А Георгий вторил: “Вроде и не Пурим, вроде и не пили вина, а узнаем друг друга с трудом…”
Как известно, годы пребывания в раю стирают признаки возраста. Но на Марсе мочь возвращается, а немочь надолго отступает. Гершель и Айзик во все глаза глядели на Малку и Георгия – покоряет розовощекая молодость! Раввин и цадик не казались ни себе, ни друг другу стариками: бодры были, как в лучшие времена, и спины не болели, и голос не скрипел, и смерть за горами.
– Поздравляю со счастливым прибытием на Марс! – воскликнула, широко улыбаясь, появившаяся откуда ни возьмись приветливая особа женского пола.
– Благодарим за поздравление, – ответил за всех Айзик, – ты первая марсианка, которую мы увидели, ты замечательно говоришь на нашем языке. Уверены, твоя ослепительная улыбка предвещает улыбку нашей новой судьбы! – расшаркался галантный хасид.
– Вашу марсианку зовут Ципора, – сказала улыбчивая дама, – а об именах и личностях вновь прибывающих нас уведомляют заранее, и мне все известно о вас. Я знаю язык землян, потому что когда-то проделала знакомый вам путь – жила на Земле, умерла, попала в рай, переселилась на Марс. Здесь, друзья, вы изучите марсианский язык. Он прост и логичен. Наше щедрое государство целых полгода будет бесплатно кормить, учить и воспитывать вас. А сейчас прошу следовать за мной – мы пройдем в район вашего проживания.
– Прости мое нетерпение, Ципора, – заговорил Гершель, – но как называется место, в котором мы очутились по своему желанию и по воле Господа?
– Это окрестности города Зюдмарс. Мы входим на территорию Кампуса адаптации, где вы будете жить шесть месяцев, а потом рассеетесь с Божьей помощью по просторам нашей планеты. Вскоре вы узнаете географию страны в подробностях. Экскурсии, разумеется бесплатные, придатут наглядности обретенным знаниям. Сейчас я передаю вас в надежные руки нашего персонала, – закончила Ципора, – для вас приготовлены и стол и дом.
2
Гершелю и Айзику – каждому из них – был предоставлен двухкомнатный гостиничный номер в жилом секторе Кампуса адаптации. Георгию, как мужу молодому и выносливому, достался более скромный, но тоже весьма недурной приют. Малка расположилась с удобствами люкс в женской половине интерната. Хотя марсианские апартаменты уступали райским, но много превосходили недоброй памяти тесные и некомфортные земные обиталища.
На окраине Кампуса спрятались в густой зелени деревьев два стоявщих неподалеку друг от друга чистеньких домика. Строения пробудили любопытство Георгия.
– Это наши молельные дома, синагоги, как у вас принято называть, – пояснила Ципора.
– А почему их две, да еще и рядом расположены? – спросилил Айзик.
– Я думаю, – ответила Ципора, – вам, бывшим жителям города Божина, собравшего в своих стенах разные иудейские конфессии, причина не покажется удивительной. В доме, что стоит ближе к дороге, молятся жители Кампуса, а в ту избушку, которая поменьше, никто и никогда не заходит.
– Отрадно слышать, – заметил Гершель, – скромный этот теремок мне подойдет.
Первое дело для вступившего в новый мир – познать язык его коренных обитателей. Преуспевший в египетском труде учения добьется немалого и в прочем. Впрочем, правила многообразной реальности пестрят исключениями. Иной закатит камень в гору и стоит, озираясь, на вершине, и не знает куда податься. А другой обойдет вокруг глыбы, оставит лежать у подножья гранитную тяжесть и бодро потопает, ни о чем не тужа, и далеко уйдет налегке.