– Цвия пишет, что жизнь свою устроила по зову сердца, – нарушила молчание Адель, – она довольна и весела. Не постижимо моему уму, и я не могу поверить, что молодая девушка могла добровольно предпочесть разврат чистой любви! Нет подобного абсурда в женской нашей природе!
– Боюсь, Адель, ты смотришь на предмет односторонне, – возразил Итро, – сильные страсти кажутся нам бешенством, а между тем не все скроены по одной мерке. Как видно, Цвия не по-марсиански горяча сердцем, и бедняжка осознала, что не найти ей среди наших апатичных мужчин такого, который принес бы ей всю полноту счастья… Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду…
– Прекрасно понимаю! Среди апатичных мужчин? Но ведь не все скроены по одной мерке, не так ли? – воскликнула Адель, и в глазах ее блеснул и погас гнев.
– Ну что ты, право… Не время говорить о безделицах, ведь горе у нас!
– Твое умствование – вот настоящая безделица, и не ко времени к тому же! Какие грязные предположения ты высказываешь по адресу собственной дочери! Если допустить невозможное, и твои непристойные догадки верны, то, выходит, наша бедная Цвия – паршивая овца?
– Не паршивая овца, а белая ворона…
– Сам ты ворона! – сорвалась Адель, – ты хоть и профессор, а все равно мужлан, если так о женщинах думаешь! Нет в нашей доченьке никаких бешеных страстей. Совращают неизведанным плодом. Невинную девочку обольстил какой-то негодяй, потом запугал, теперь наживается на страхе ее!
– Так ведь она сама пишет, что сделала выбор по сердцу, и всем довольна!
– Она любит нас, не хочет, нам горе причинить. Вот что значит ее письмо!
– Зачем этот спор, Адель? Нам надо обсудить, что делать дальше, как выручать Цвию, – сказал Итро.
– Прежде всего необходимо выкупить ее из вертепа, а для этого придется вести переговоры с его хозяином.
– Ты права. Я готов отправиться к нему.
– Нет! – закричала Адель, и вновь гнев блеснул и погас в глазах ее, – ты не пойдешь туда, это сделаю я!
– Но ведь благородной даме неприлично появляться в таком месте!
– А благородному господину прилично? Что делать, придется идти. Закрою лицо плотной вуалью. И прежде всего вызову Цвию, разговорю ее, узнаю, что у нее на сердце.
– Хорошо. Нам нужно известить Хагая и Яару. Мы не можем скрывать от них. Но мы должны постараться сохранить наше несчастье в тайне от друзей и врагов.
– С Яарой поговорю я. Надеюсь найти нужные слова, чтоб вызвать жалость, а не хулу. Хагая оставляю тебе. Бедный мальчик! Он с головой ушел в работу, он так далек от всего такого!
Итро усмехнулся про себя. Он вспомнил, как бедный мальчик однажды проговорился ему, что посещает дом терпимости – легче держать на языке горячий уголь, чем тайну. Итро не осудил. Он ободрил сына, сказал, что, пожалуй, это правильное решение эмоциональных проблем, покуда молодой человек не вступил в законный брак.
2
Адель скомандовала кучеру остановиться за несколько кваталов от нужного ей места, велела дожидаться ее. Шляпа с широкими полями, темная вуаль, одежда, в которой ее никогда не видели – все меры предосторожности были предприняты на случай нежеланной встречи знакомого лица.
Не оглядываясь и не поднимая головы, Адель быстрым шагом устремилась к проклятой цели. Дошла. Это здесь. Ограда. За воротами среди деревьев виднелась крыша трехэтажного здания. Место чистое, ухоженное, пристойное. Ни души на улице и во дворе дома. “Время полуденное, – подумала Адель, – потому и тихо, многолюдье и мерзости начнутся, должно быть, вечером.”
Адель потянула за ручку звонка. К ней вышла прилично одетая немолодая женщина. Лицо ее выражало благонамеренность и отчасти удивление.
– Что угодно госпоже? – спросила она.
– Я хочу побеседовать с хозяином заведения, – выдавила Адель непослушные слова.
– Как мне доложить?
– Я представлюсь ему лично.
– Хорошо, пусть так и будет.
Следуя за провожатой, Адель обратила внимание на тщательно выметенные садовые дорожки и подстриженные кусты. В приемной зале она уселась в предложенное ей кресло и стала ждать аудиенции. Признаков роскоши не замечалось, но все кругом сияло чистотой и опрятностью. Мебель новая, хотя и простая, по стенам были развешены картины с марсианскими пейзажами, почти в центре помещения стоял рояль, окруженный пустыми стульями, ожидавшими слушателей. “Ни дать ни взять аристократическая гостиная!” – усмехнулась про себя Адель.