Он весь дрожал от ярости и отвращения.
Текла неподвижно стояла посреди комнаты в своем легком платьице и в шляпке и смотрела на него, испуганно вытаращив глаза.
Павлу вдруг показалось, что в этот мерзкий трактир, который славонцы прозвали «Ангелом», заглянул чудесный летний день.
Девушка была очень бледна.
И все-таки, опустив голову, она засмеялась и воскликнула:
— Ну вот! Чего только не бывает в гостях у родственника! И чем все это кончится?
Тем временем прибежал с извинениями трактирный слуга Сеп.
Запыхавшись, он начал объяснять Исаковичу, что у горемыки Розы умер муж, и теперь, оставшись одна с малыми детьми, она точно обезумела. Напьется и уже ничего не видит, не соображает, что делает. Разумеется, ему известно, что барышня никогда ни к каким офицерам не ходила, да и к капитану пришла впервые, но что тут поделаешь? Он отвесил несчастной Розе две-три затрещины, но она упорно твердит, что, мол, эта дрянь разбила таз и не заплатила за него.
Исакович сказал, что сегодня же съедет из трактира.
Пусть Сеп позовет хозяина, а сам убирается вон.
Текла между тем с озабоченным видом вновь уселась на постель и сняла шляпу.
Глаза у нее были грустные.
Как она вернется домой?
Отец у нее добрый, но очень вспыльчивый. Если все всплывет наружу, ей плохо придется. Кто знает, что теперь будет.
А сейчас ей, Текле, предстоит столкнуться с глазу на глаз с матерью.
Ссора у нее не с отцом.
Ссора у нее с матерью, из-за него, Исаковича.
Она понимает, она чувствует, что в этой войне с родной матерью пощады не будет.
Утром она была так счастлива, так весела. Шла к нему и мечтала о поцелуях. А сейчас у нее на душе все померкло! Дома ее ждут трудные минуты, тяжкие и горькие дни.
Тут Павел заорал, что он самолично отведет ее к родителям и расскажет обо всем, что произошло. Ни в чем она не виновата. Не виновата и в том, что зашла к нему. Ничего дурного между ними не было. Он любит ее, как дочь. И ей нечего бояться.
Но девушка вдруг как-то сникла, казалось, она вот-вот расплачется.
Она ведь пришла предупредить дуэль между ним и отцом. Пришла, чтобы не пострадали ни он, ни мать, хотела воспрепятствовать большей беде. А что получилось?
Весь «Ангел» был свидетелем ее позора.
Все всплывет наружу.
Отец, может, и поверит, что между ними ничего плохого не было. Но мать ни за что не поверит. Она и так ревновала ее всю дорогу.
Исакович взял девушку за руку, погладил ее по голове и принялся утешать.
— Я уже не ребенок, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Я знаю, что мать не любит отца и без памяти от вас. Никогда еще она так не влюблялась. Просто обезумела, бессовестная. Замужняя женщина, а потеряла всякий стыд.
Пусть капитан скажет правду: отдавалась ему ее мать или нет?
Услыхав это, Исакович точно окаменел.
Он смотрел на красивое лицо девушки, на ее черные глаза, на большую слезу, повисшую на ресницах, видел ее взгляд, полный ожидания и мольбы, и не знал, что ответить.
Она снова попыталась обнять его и повторила, что хочет знать правду. Пусть он поклянется спасением души той, что лежит в гробу.
Исакович опустил голову и сказал, что он связан с госпожой Божич узами любви. (Он даже сказал узами любострастия, которые один только господь бог может разорвать.)
Услыхав это, Текла медленно отошла в сторону и заплакала.
— Отняла вас у меня родная мать, отобрала! — восклицала она. — А я-то хотела молить вас оставить меня здесь, ведь после всего, что произошло в трактире, я боюсь идти домой.
Тогда Павел, потрясенный видом девушки, предложил ей остаться в номере, пока он сходит к Божичу, все объяснит и вымолит для нее прощение. Она ведь ни в чем не виновата.
Однако Текла, рыдая, только твердила, что его отняла у нее родная мать, что она этим сражена и ей очень больно.
Потом вытерла слезы и вдруг совершенно спокойно попросила Исаковича проводить ее. Она не боится этой пьяной бабы. Ее тетку однажды тоже с кем-то перепутали вуковарские женщины, среди которых была даже попадья, и всю растрепали из-за одного офицера. Но она, Текла, боится этого одноглазого слугу, который так страшно смотрит. Ей кажется, будто у него под черной тряпкой глаз и он все видит.
Исакович быстро обулся, обхватил девушку за талию так, чтобы загородить ее своей широкой спиной, и повел через веранду. Они медленно спускались по ступенькам, точно слепые.
Павел хотел отвести ее домой.
Но Текла сказала, что сперва зайдет к Зиминским.