Переселенка, или Крестьянская жизнь

Флинт

Двинуть бы тебе в рожу. Жаль, не имею права. И в этом трагедия нации.

Раммлер

А ты не стесняйся, я состою в ХДС, так что подставлю другую щеку хотя бы из чувства партийной дисциплины. А потом продемонстрирую ее в Демократическом блоке.

Флинт уходит, Раммлер смеется. Обращается к крестьянам, получившим наделы.

Возьмете лошадей?

Каффка

Не у тебя.

Раммлер

Так значит, на себе пахать хотите?
Что ж, был бы плуг.

Каффка

Получим, не боись.

Рапп

От «Помощи крестьянской».

Раммлер

Лошадь?

Рапп

Плуг.

Каффка

То, что мое, и пальцем я вспашу.

Раммлер

Мое! Мое! Кота в мешке вам дали.
А выскочит колхоз. Мое! Мое!

(Раппу.)

Я одолжу тебе кобылу, братец.
Пол-урожая будет за тобой.
Я рад помочь, да только не задаром.
Война тряхнула и меня.

Каффка

Ври больше.

Раммлер

Мы все от матери родились, Каффка,
И все мы в руце Божией равны,
Он всех нас вылепил из горсти праха,
Коль разожмет кулак, все в прах уйдем.
Четыре сорта сапогов теперь
Нам тычут в морду, и ползаграницы
Готовы нами подтереть зады.
Последний жид нас на куски разрежет.
Поддерживать друг друга – немцев долг.

Каффка

Нет, Раммлер, матери у нас различны.
А мы с тобой сквитаемся тогда,
Когда мой пес всего тебя обгадит.
Родился на твоей я борозде,
Ты получил мое дерьмо в наследство.
Мне жаль надела для твоих сапог.
Мотай отсюда прочь, кулак поганый.

Раммлер

Брось, Каффка, все мы – люди, человеки,
И каждый человек – эксплуататор.
Ты тоже. Так заведено природой.
И никакой не смоет это дождь.
Господь такими создал нас, хоть тресни.
Ведь ты еще на свет не появился,
А уж из матери тянул всю кровь,
Как паразит впиваясь в пуповину,
И целый год, а может быть, и дольше
Выкачивал из груди молоко.
Я тоже ведь не против коммунизма,
Идея хороша. Да люди плохи.
А коммунизм годится для газет.

(Раппу.)

За целую кобылу я беру
Всего лишь половину урожая.

Раммлер уходит.

Каффка

Понятно мне, кто здесь дурак.

Рапп

Мне тоже.

Флинт. Крестьянин с книгами

Флинт

Книги. Откуда?

Крестьянин

Из замка, откуда же еще.

Флинт

Отнеси назад.

Крестьянин

На кой ляд? С тех пор как господа уехали, полдеревни топит печи и подтирается ихней библиотекой. А я чем хуже? У меня восемь ртов. Три недели дождь, во всем округе сухой ветки не сыщешь, восемь задниц – и ни клочка бумаги. Читать их, что ли, книги эти, когда живот подводит? Стар я для этого, толстых мне не одолеть. Лучше всех была «Майн кампф», а эти в Берлине американцы купят. (Уходит.)

Флинт (загораживая ему дорогу)

Вот этот Шиллергёте, кто его
Кормил-поил? Кто одевал Гомера?
Не будь тебя, они б не написали
Ни буковки, ни строчки, ни мыслишки.
А ты на них пахал и спину гнул,
И в этих книжках твой соленый пот,
Так что ж ты их пускаешь на растопку?
Они принадлежат всему народу.
Верни их. В замке будет дом культуры.

Крестьянин

Сам возвращай. Какой святой нашелся!
А у меня других полно забот.

Бросает книги на землю и уходит. Флинт поднимает книги и собирается уходить с велосипедом, знаменем, транспарантом и книгами. Входит Гитлер с бюстом Евы Браун, он несет изъеденный молью ковер и канистру с бензином, за ним Фридрих II Прусский со своей палкой-клюкой между ног. Гитлер прыжком оседлывает Флинта, Фридрих оседлывает Гитлера. Флинт несколько раз пытается стряхнуть их с себя. При каждой попытке что-то падает: велосипед, знамя, транспарант, книги.

2

Хмурое утро. Развалившаяся батрацкая хибара.

Перед ней стоит получивший землю крестьянин Кетцер и глядит на небо. Входят Уполномоченный с портфелем, Бойтлер и Трайбер.

Кетцер

Что, Трайбер, будет дождь?