Счастливый, уютный, домашний мирок, который Розали каким-то чудом смогла обрести в самый чёрный день своей жизни, мирок, который казался ей таким прочным и незыблемым, которым она так дорожила, рассыпался у неё на глазах, как карточный домик. Второй раз в жизни она потеряла всё — но должна была продолжать жить.
Что она скажет мужу? Найдёт ли в себе силы не выказать своих истинных чувств?
— Мне страшно, — призналась Розали.
— Не бойся, — шепнул Эльвинг и ткнулся влажным носом в её ладонь.
— Она ведь ещё совсем крошка, — прошептала Розали, сотрясаясь от рыданий. — Ей нужна мать. Ей нужна я!
— Все фэрлинги обоих миров будут защищать её.
Вытирая слёзы, Розали медленно подошла к колыбели и обессиленно опустилась на скамью. Элис сердито хмурилась во сне, — должно быть, ей снилось что-то неприятное. Женщина бережно взяла дочь на руки и прижала к себе.
— Что она должна совершить? Эльвинг, скажи мне…
Фэрлинг нахмурился и отвёл взгляд, будто бы в происходящем была и его вина.
— Исправить ошибку, допущенную много веков назад. Это длинная история. Оставим её для холодной зимней ночи у камина.
— Она справится?
— Я всей душой надеюсь на это.
— Она выглядит такой хрупкой и беззащитной, — в голосе женщины был страх, граничащий с паникой. — Бедная моя малютка…
— Она сильнее, чем кажется. И здесь ей ничто не угрожает. Тебе сейчас за себя надо беспокоиться, не за неё. Я помогу тебе скрыться, но нам надо спешить.
Казалось, Розали его не слушала. Немигающим взглядом она смотрела на свою дочь: так, словно хотела запечатлеть в памяти её образ, весь, до последней чёрточки.
— Сможет ли она когда-нибудь простить меня?..
— Я уверен, когда вырастет, она всё поймёт.
— Правда?
— Слово фэрлинга.
Послышались торопливые шаги, и Эльвинг беспокойно повёл ушами, припадая к земле.
— У тебя четверть часа, чтобы попрощаться с Генри. Попытайся подобрать нужные слова. Я буду ждать тебя в саду, за вишнями.
Как только длинный хвост фэрлинга скрылся за деревьями, двери распахнулись, и на веранду вбежал статный молодой человек в офицерской форме.
— Дорогая, — он бросился к супруге, лучезарно улыбаясь, — Почти все в сборе. Мой приятель, майор Кортни мечтает познакомить тебя со своей невестой.
Розали заметила, что Элис, наконец, проснулась и недовольно завозилась: она не любила, когда её подолгу держали на руках.
— Генри, — она опустила дочь в кроватку, — так, словно отрывала от сердца. — Пообещай мне беречь наше сокровище.
Элис заметила отца и радостно улыбнулась, показав свой единственный зубик. Её глаза, бывшие при рождении голубыми, уже приобрели сиреневый оттенок, унаследованный от матери.
— Роуз… — Генри опешил, — Почему у тебя такое лицо? Ты будто прощаешься со мной.
Розали содрогнулась, но Эльвинг мысленно подбодрил её, и это придало ей сил.
— Мне нужно отлучиться… ненадолго. Возникли неотложные дела. Не бойся, всё будет хорошо. Я не пропаду: ведь со мной Эльвинг.
Генри изумлённо хлопал глазами, не двигаясь с места.
— Роуз, я не понимаю… Мы планировали этот банкет два месяца. Приехал князь Барденский. И Риттендорфы, и господин Вайденберг с супругой. И мои родители! А ты хочешь нас покинуть? В конце концов, это просто неприлично.
— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — фальшиво-непринуждённо пролепетала Розали, выдавив виноватую улыбку. — Это действительно очень важно.
— Куда ты собралась? Я должен знать!
— Нет времени на подробности, — она была полна решимости. — Прости. Эльвинг ждёт меня.
Крошечная ручонка крепко сжала бутылочку с молоком. Элис чувствовала, что происходит что-то чрезвычайно важное и значительное, и ей это не нравилось.
— Ты бросаешь меня? — растерянно пробормотал Генри, так, словно сам не верил в свои слова. — Сейчас, когда мы так счастливы? Почему? Почему, Роуз?!
— Ради нашей дочери.
— Это как-то связано с Реверсайдом? — догадался Генри.
— Не вынуждай меня лгать, — Розали отвела взгляд. — Об одном прошу. Дай мне слово: не ищи дорогу в Реверсайд, никогда. Это не то место, где тебе будут рады.
— Хорошо, но объясни…
Розали молча обвила руками его шею, стараясь не разрыдаться. Ей хотелось остановить время — или замедлить его настолько, насколько возможно. Их прощальный поцелуй был солёным от слёз. Таким он ей и запомнится — навсегда.
— Она так похожа на тебя, — Розали обняла малышку и, завернув в одеяла, осторожно вручила мужу. — Позаботься об Элис. Она важнее, чем я. Береги её.