Леси отключилась от камер, когда принц встал с места.
Ее тоже одолевали противоречивые чувства.
Девушка, одолеваемая мыслями, приняла короткий душ и улеглась в постель.
У нее, как и у принца, был свой долг. Хотя больше и не было оружия.
"За Луар, - подумала она, сжимая кулачки и давя снова рвущиеся наружу слезы. - За синие моря и зеленые леса, за голубое небо и белые снега... ответишь, дарн Шеарх..."
* * *
...Леси проснулась от того, что дверь в ее каюту закрылась.
Резко сев на кровати, она увидела в темноте три тусклых отблеска синего цвета: глаза принца Ксенгаррского и врезанный в лоб тардолит.
Аскарос дарн Шеарх сидел на стуле рядом с кроватью и смотрел на Леси.
Та издала только сдавленный писк, едва пришло осознание, что малолетний суург сейчас ее без труда прикончит. Или направит, что намного хуже: вдохнешь споры-симбионты, и всё, не будет больше собственной воли, а только вложенная программа и воля суурга... хотя Керраг, вроде бы, говорил, что для такого надо долго тренироваться?
- Нам надо поговорить, - сказал Аскарос, видя, что девчонка проснулась.
Та не сразу нашла в себе силы ответить:
- О... о чем?
- О нашем... недопонимании.
Повисла пауза. Девушка с Луара, окончательно проснувшись, прикрылась одеялом и сказала:
- Мне нечего тебе сказать. Но раз уж ты приперся, отвернись, я оденусь.
Принц Ксенгаррский, видимо, хотел возразить, но после секундной задержки отвел взгляд и терпеливо дождался, пока Леси вылезет из-под тонкого одеяла и накинет халатик.
- Всё, можешь смотреть, - сказала девчонка, и когда взгляд синих глаз вновь обратился на нее, добавила, - Валяй, говори, что хотел, и катись отсюда.
- Расскажи мне.
- Что рассказать?
- Обо всем. О себе. О своей планете.
По совсем еще детскому лицу луарки пробежала тень. Она не сразу ответила, но суург терпеливо ждал.
Слова суурга вызвали у нее целую бурю воспоминаний, из-за которых глаза предательски защипало. Но снова расплакаться на глазах врага девчонке не позволяла гордость.
- Зачем тебе это? - наконец, спросила Леси тихим голосом.
- Хочу понять.
- Что понять?
- Твою ненависть. Свою вину, возможно?.. Не бери в голову, просто расскажи.
- Так хочешь знать, да? - Леси зло хлюпнула носом, но нашла в себе силы не оторвать взгляда от синих огней суурга. - Ну так слушай... Я родилась в каких-то трущобах в полной заднице вселенной, куда моих родителей в очередной раз продали в рабство...
Она долго говорила. В сердце девочки горела злая обида за всё: за рассеянный по галактике народ луарцев, оставшийся без дома и без средств к существованию. Вынужденных браться за самую грязную и неблагодарную работу, умирать на чужих войнах, отдаваться в рабство, лишь бы только сохранить жизнь.
За немыслимую жестокость, которую суурги проявили в отношении всех, кто посмел сопротивляться имперской военной машине во Вторую Галактическую войну. За собственную жизнь, прошедшую в жестоком рабстве на задворках цивилизации.
После Второй Галактической луарцы не были одиноки в своей беде. Десятки народов потеряли независимость, территории, нередко - родные планеты. Колонии же без метрополий хирели, становились жертвами алчных соседей или внутренних противоречий, и редко когда успевали начать все сначала...
Конечно, не всем так не повезло. Одни успели заручиться поддержкой более могущественных народов. Кого-то приютили аргусианцы со своей программой приема беженцев. Третьи покинули родные места и просто сумели жить по местным законам там, где на внешний облик обращают мало внимания...
Но вот ближайшие соседи Луара не упустили своего шанса. Те же слетоты и азроки, извечные возмутители спокойствия на границах Олигархии, очень скоро пришли откусить свой кусок "луарского пирога". А еще свою лепту в гибель директории внесли частные армии корпораций хессеров, фуражиры даглаари, да и просто пираты.
И если раньше все они просто приходили грабить и захватывать рабов, то теперь небо потемнело от десантных кораблей: пограничные колонии пришлись по вкусу тем, кто решил расширить владения за счет пострадавших от суургов соседей.
Но это было давно. Родители Леси родились уже в рабстве. И сама Леси тоже. И как только она перестала нуждаться в материнской заботе, ее безжалостно отняли, и больше девочка не видела ни маму, ни папу. Возможно, сейчас, много лет спустя, их уже и в живых-то не было.
Ее продали в бордель на какой-то периферийной планете людей - по порокам эта раса превзошла очень и очень многих. И стали готовить к тому, чтобы обслуживать богатых извращенцев: кому-то нравилась нежная кожа цвета индиго, кому-то - маленькие девочки, а кому-то было почти все равно на расу очередной шлюхи.
Леси хорошо запомнила "уроки", которые ей давали в том вертепе. Помнила побои и ругань, голод и боль, беспросветную тьму настоящего и еще более мрачное будущее.
Единственным лучиком света была Минва - более старшая луарка, что провела в этом борделе всю жизнь. Она единственная относилась к маленькой соплеменнице с теплотой. Никогда не кричала на нее и не прогоняла. Не говоря уже о том, чтобы ударить.
От Минвы Леси и получила первые крохи знаний о своем народе, о давней войне, в огне которой сгорел Луар. Услышала песни и сказки родного мира и даже успела выучить язык.
Знания эти передавались среди остатков синекожего народа как величайшие драгоценности. Нередко - из уст в уста. И Минва, лучшие годы которой подходили к концу, завещала юной Леси хранить наследие своей расы и передавать дальше при малейшей возможности.
Леси купил Керраг. Его случайно занесло на ту планету, и в витрине борделя он увидел девочку с выразительными и полными надежды глазами. Купил и увез, но не в Империю, как можно было бы подумать, а на Аргус. Правда, пока не довез, но именно тут, на корабле суурга-отступника, Леси второй раз в жизни встретила заботу и доброту, причем даже не от соплеменника.
- ...и именно твоему отцу, что сейчас усадил свою задницу на трон Империи, мой народ обязан всем этим, - завершила девочка свой рассказ. - Его спеси и жестокости, в которой не было никакой необходимости! Никакой!
Она только сейчас почувствовала, что по ее щекам давно уже текут горькие слезы. Как же ей сейчас хотелось, чтобы тот подаренный Керрагом легкий бластер был тут! Чтобы всадить ослепительный луч промеж этих светящихся глаз, и стрелять, стрелять, стрелять, пока не сядет батарея. И чтобы даже суург не смог регенерировать после такого!..
Аскарос всё еще молчал, и Леси почти выкрикнула:
- А теперь скажи, для чего тебе всё это надо было знать?!
На этот раз принц ответил:
- Мне все говорят, что я будущий Император, и что у меня есть долг. Об этом говорили воспитатели и няни, так учил Сергей. А Император должен быть в ответе за всех своих подданных...
- Я тебе не подданная! - перебила девчонка, но суург как будто не заметил:
- ...как Сергей был в ответе за свою семью. А чтобы быть за что-то в ответе, надо это понимать.
- Ты меня вообще слушаешь?!
- Мой народ напрямую вмешался в судьбу твоего мира и затронул этим всю расу луарцев.
- Это офигительно мягко сказано!
Святящиеся глаза уставились на Леси, и та вздрогнула. В руке принц за ствол держал бластер.
И откуда только взял?!
Эти мысли пронеслись подобно урагану. Принц же протянул оружие обомлевшей собеседнице и сказал:
- Но если считаешь, что так сможешь унять свою боль и отомстить за свою расу, то можешь принять это решение. Целься в камень власти, и сам Творец не спасет меня. Я не буду сопротивляться.