— Полуночницы… Когда вы уйметесь? Не дадут человеку выспаться…
И в самом деле, пора спать. Завтра — штурм.
Огневые позиции артиллерийских батарей озарились вспышками. Загремели орудия. Начался бой. Саперы трех батальонов, разведчики и курсанты учебной роты сосредоточились на исходных рубежах и ждали сигнала.
Как только канонада оборвалась, в небе вспыхнули три зеленые ракеты. Комсомольские подразделения двинулись вперед. Цепь за цепью, цепь за цепью, сметая на своем пути заграждения, обезвреживая мины.
Обнаружив саперов, противник открыл огонь из всех видов орудий, старался остановить штурмовиков. Но не тут-то было. Батальоны продвигались вперед — словно катилась по склону неудержимая лавина.
Враг потеснен в самом центре опорного пункта. Понеся большие потери, он попятился. Но успел бросить подкрепление на фланги.
Двинулись в контратаку «тигры» и «фердинанды» — тяжелые танки с непробиваемой лобовой броней — и мощные самоходные орудия. Стало ясно, что фашисты вознамерились окружить штурмовые отряды комсомольской бригады.
Они ударили в затылок и с обеих сторон. Падали пробитые вражескими пулями комсомольцы, то один, то другой. Уже ранен командир роты старший лейтенант Клушкин. Склонилась над ним Шура Зайцева. Неужели это она слушала вчера лирические стихи, готова была плакать над любовью поэта? Сейчас девичьи губы сжаты, в глазах — лихорадочный блеск. Ненависть опалила ее. Гибнут боевые товарищи. Как спасти их? Только Шура перебинтовала Клушкина, как сообщили: контужен его незаменимый помощник Коля Клец. И оба не уходят с поля боя. Раненые сражаются.
Враг напирал. Все больше убитых и раненых. Так ведь никого в живых не останется. Но нет, не истребить комсомольскую бригаду задумали враги, а окружить ее.
Кольцо вот-вот сомкнется. И потому фашисты уже не бьют наповал, не торопятся решать участь «особых солдат особого соединения». Гитлеровское командование заинтересовано в том, чтобы сдалась «Стальная дивизия».
Попавшим в беду саперам-штурмовикам помогали части 251-й стрелковой дивизии 31-й армии. В полдень того же дня первый и третий батальоны сокрушили оборону противника и заняли высоту 199,0. Четвертый батальон и учебная рота нанесли удар врагам, которые окопались на окраинах Старой Тухани и еще двух населенных пунктов.
Ударные группы боевых машин сосредоточились в лесах и перелесках. Но двинуться вперед танкисты не могли: долина и подступы к высоте усеяны ранеными. Одни жалобно стонут, другие молчат — совсем ослабели. А над ними свистят пули.
Тогда санинструктор батальона Шура Зайцева пошла прямо на минное поле. Медицинскими ножницами она перерезала шпагат и проволоку у мин натяжного действия. Делала проходы, обозначала их знаками. Чем ей это грозило самой, старалась не думать. Неопытна, плохо в минах разбирается. Так ведь опытным не подняться — кровью исходят… Кто же, если не она? Когда же, если не сейчас? Авось повезет. Не тронет мина, как не тронула пуля.
Раздался взрыв. Вонзились осколки в тело. До чего же больно… Однако жива ведь? Значит, надо действовать. Сделала себе перевязку и крикнула раненым:
— Ползите в траншею!
Раненые зашевелились, приободрились. Шура показала, какого направления придерживаться. Им нужно лежать на дне окопа до тех пор, пока не пройдут над ними свои танки. Иначе подавят.
Но не могли все добраться до убежища — некоторые вовсе обессилели. Тогда Шура, сама раненная, стала перетаскивать их по одному. Продвигалась с тяжелой ношей медленно, сантиметр за сантиметром одолевала.
— Ой, сестричка, ноги отнимаются!
— Потерпи немножко… Вылечат врачи твои ноги…
Она уговаривала их, как детей малых. И, удивительное дело, закаленные, обстрелянные ребята с детским простодушием верили в то, что слышали от нее. Успокаивались. Раз Шура Зайцева рядом, значит, все будет хорошо.
— Танкисты, вперед! — крикнула она.
Никого из наших танки задеть уже не могут. Путь свободен.
И боевые машины ринулись вперед. Подминали под себя вражеские орудия и пулеметы, разгоняли фашистов. Кольцо окружения было разорвано. Почти безостановочно пошли танки на Минск, взламывая оборонительную линию неприятеля: Бобруйск — Витебск.
Разогнавшись, танковый корпус врезался в гущу гитлеровских войск группы «Центр», уничтожение которой предопределяло освобождение Белоруссии, Прибалтики, Польши.
В канун двадцатипятилетия комсомола в Первую штурмовую инженерно-саперную бригаду доставили телеграмму. В ней командующий фронтом генерал армии Соколовский благодарил всех, кто участвовал в штурме высоты 199,0 и освобождении прилегающих к ней населенных пунктов. Наиболее отличившиеся получили ордена и медали. Клавдия Васильевна Алешина тепло поздравила Шуру Зайцеву.