Чумаков расставил часовых у дверей, за которыми находились уже обезоруженные немцы, и послал красноармейца доложить командиру обо всем. Сам остался с фашистами. Как злобно они глядели на него! Не было в них теперь ни малейшей покорности. Наверное, ругали себя: они, потомки немецких рыцарей, испугались какого-то мальчишку! До чего ж у них надменные лица и холодные глаза…
За ту операцию Степана Чумакова наградили орденом Отечественной войны первой степени. Медали у него уже были.
Когда он воевал, награды приходилось прятать в вещмешке. Там же хранился учебник по истории ВКП(б). С ним молодой коммунист ни при каких обстоятельствах не расставался. Стоило улучить момент, как начинал перелистывать книгу.
Батальон капитана Ярченко остановился в районе Мяклово, где намечался прорыв немецкой обороны. Туда направлялись полчища фашистов на выручку витебской группировке.
— Надо помочь нашим переправиться через Лучесу, захватить плацдарм на том берегу и удержать его, — сказал комсомольцам командир саперной роты. — Сперва применим наше верное оружие — мины и малозаметные препятствия в виде спиралей Бруно. Ну а дальше, как пойдет. Возможно, придется огонька подсыпать пулеметного…
— На огонек мы нескупые, — отозвался сержант Чумаков. — И «сюрпризов» всяких наставим!
Пулеметчик Михайленко озабоченно оглядел свое хозяйство.
— Мне бы патронов побольше, товарищ капитан, — обратился он к ротному. — Тогда б мы дали фрицам прикурить…
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнули. Я имею в виду Лучесу.
— Лучесу? Уж Днепр перепрыгнули, а эту речку…
— Ладно, посмотрим. Только имейте в виду: совершать прыжки вам придется в ином направлении, лично вам. Пойдете с Чумаковым в сторону Гусино к Николаю Петровичу. Доложите, что мы прибыли к месту назначения. Ждем его дополнительных распоряжений. На обратном пути проводите транспорт с имуществом для нашей роты. Отправляйтесь сейчас же. Все понятно?
Степан Чумаков и Николай Михайленко переглянулись.
— Так точно, товарищ капитан!
До командного пункта комбата — больше двух километров. Шли по компасу, один за другим. Впереди — Степан. Снег похрустывал под ногами. То и дело попадались обледенелые кочки, припорошенные сверху снежной крупой. Натыкаясь на них, саперы шарахались в стороны: а вдруг это замаскированные снаряды?
Ночь была до того темна, что и сугробы не казались такими уж белыми. Равнина походила на застиранную скатерть, мятую, неряшливую. И как жалкие попытки хозяев хоть как-то украсить стол, накрытый этой скатертью, торчали нелепые прутья кустарника. Их приходилось больше всего опасаться. Неровен час, выскочат из кустов враги, нападут.
Вперемежку с болотными кочками — мины нажимного и натяжного действия. Чумаков осторожно перерезал тонюсенький проводок, прицепленный к колышку. Одну обезвредил, вторую. Э, да сколько их тут! Дальше пришлось просто обозначать мины, чтобы предупредить своих. Разминировать все некогда.
Неожиданно враги напомнили о себе: стали рваться тяжелые снаряды. Степан сразу упал, втиснулся в снег насколько можно было. И услышал, как вскрикнул Николай. Не иначе — задели осколки. Взглянул, а тот скорчился, обхватил руками живот.
Подскочил к товарищу.
— Микола. Что ты?..
— Плохо, Степа. Под ложечку угодило…
— Эх, не повезло!
Приподнял его. Но раненый шагу не мог ступить. Тут же осел вниз, застонал. Степан перевязал Николая, взял на закорки. Потащил. Тяжелый, однако. Вот уж не предполагал, что в нем столько килограммов. На вид-то вроде сухонький, подтянутый.
— Недалеко уж, Микола, — успокаивал он товарища. — Дойдем. Очень больно, да?
— Ничего…
Какой там ничего — еле дышит. Не сознается только. Понимает: нести его Степану не так-то просто. Чем дальше, тем ощутимее тяжесть. И почему-то промок воротничок Степановой гимнастерки, липнет к шее. Да это же кровь! Кровь Николая… Пришлось остановиться, снова делать перевязку.
— Ты только потерпи, Микола!
— Терплю…
Двинулись дальше. Каждый шаг давался с большим трудом. Ноги Степана не подчинялись ему, отказывались идти. Казалось, они увязают в зыбкой трясине. Может, в самом деле болото? Так оно и есть. Сырость, ненадежная почва — нечто вроде студня. Надо обходить гиблые места. Лишние усилия…
— Степа!
— Ну?
— Оставь меня…
— Додумался!
— Прошу тебя, оставь!